— Они своё уже получили, а вот ты… — смотрит на меня темнеющим
взглядом. — Ты…— большим пальцем нажимает на мои губы, вдавливает
их и отдергивает руку. — Родишь мне ребенка. Отдашь свой долг и
можешь валить на все четыре стороны. Успокой ее уже, наконец!
— Что? — я ошеломленно смотрю на него. — Марк, ты с ума сошел?
Ничего не будет! Ясно? Ни-че-го я тебе не должна!
Теперь я на него напираю, он выпустил меня из угла. Ребенка!
Меня всю колотит от его слов, от этой паршивой ситуации.
— Никакого ребенка я рожать не собираюсь! Ты не посмеешь. Не
заставишь.
Держу Свету крепче, продвигаясь в сторону дверей, мне бы
выбраться.
— Я пообещал, что матерью моего сына станешь ты, а свои обещания
привык исполнять. Дальше ты мне будешь не нужна, пусть Измайлов
снова тебя подбирает после меня. Ему не привыкать.
Я слишком далеко для пощечины, не пожалела бы руки, влепила бы.
Но вместо этого я бросаюсь из кухни к входным дверям, дергаю ручку,
а она заперта.
Он даже не вышел из кухни. Знал, что не сбегу. Чудовище.
Я бросилась к лестнице, забежав в комнату, где спала Света,
запираясь изнутри. Как хорошо, что есть замок. Он без ключей,
просто поворотный механизм, не бог весть какая защита, но всё
же.
— Ма? — дочку повеселила моя беготня по дому. Она даже
успокоилась. А я чуть не плачу! Я еще хотела рассказать всё, всю
беременность мучилась тем, что ждала Марка. А он… он чудовище.
Валить на все четыре стороны? После того, как рожу ему? Отдам
сына? А если снова будет дочь? Он ведь не знает, что первого
ребенка я ему уже родила, и это дочь.
Нельзя ему знать о ней. Иначе он отберет ее и меня выставит
прочь. Нужно было согласиться, чтобы Вадим отвез ее Антону.
А если это ловушка? Чтобы я добровольно отдала ее? Боже, голова
разрывается от нескончаемого потока мыслей.
Ночь прошла беспокойно. Во-первых, Света выспалась накануне
вечером и половину ночи просто требовала развлечений. А во-вторых,
я так переживала всё, а с наступлением ночи в мои мысли вторглись
воспоминания, как мы с Марком были вместе, встречались. Я
надеялась, что всё забылось, стерлось, но нет, душа всё так же
болит.
Ближе к четырем доченька всё же умаялась и уснула, а я, сонно
наблюдая рассвет из окна, тоже умудрилась подремать.
— Ма! Ма! — по моему лицу хлопали теплые ладошки, я,
проморгавшись, открыла глаза. В окно уже ярко светило солнце, Света
сидела рядом на кровати с любимой игрушкой.