– Нет, я читаю твои мысли.
– Объясни мне – к чему мне это знание, если тот мир для нас более недоступен. Своего рода наказание?
– Может и так, – Лите показалось, что богиня улыбается. – Но, в конце концов, кому я могу доверить прочесть Золотую книгу, находящуюся в совсем другом мире? Только тебе.
– Но мне пока не чем похвастаться. Я не могу понять – какую беду могут принести эти подростки?
– А разве подозревал Магадхи, чем обернётся для всех твой побег из дворца? Из малой искры может разгореться огромный пожар. Гляди в оба, Лита. Беда близко, я чувствую, я слышу плач, я вижу зарево погребальных костров. И я не хочу, чтобы тот мир, мир, созданию которого я отдала свои силы, мир, которому я посвятила вечность, опрокинулся во тьму…
Сон внезапно прервался, и Лита обнаружила, что лежит на кровати, а рядом, посапывая на ухо, прикорнула Виктория.
– А я гадаю, проснёшься ты к обеду или нет, – послышался голос Чарреда.
– Проснулась, – Лита потянулась и осторожно вытащила из-под дочки затёкшую руку.
– Иван говорит, ты скоро сможешь ходить? – Чарред нежно погладил её бедро, и она закрыла от удовольствия глаза. – Если так, скоро вместе обойдём все окрестности. Здесь много интересного. Надо будет только попросить его купить фотоаппарат.
– Все на обед! – раздался снизу голос Стрижевского.
– Идём, – Лита щёлкнула мужа по носу, а потом разбудила девочку.
Виктория непонимающе захлопала глазками, задавая немой вопрос – зачем меня разбудили. Но когда услышала, как её любимый дед позвал всех обедать, сама встала с кровати и поспешила к столу.
– Нагуляла аппетит, сама побежала, – засмеялась мать.
– Пойдём и мы, – Чарред легко поднял жену на руки и спустился с ней на первый этаж.
– Бэудиша! Бэудиша, я рыбу принёс! – позвал сестру Нишерле.
Он выложил из заляпанной холщовой сумки зубатку длиной в локоть и положил на стол. Ему снова повезло – такую добычу удавалось приносить домой не каждый день. За дверью раздались осторожные шаги, и в кухню вошла Бэудиша. Она куталась в тёплый плащ, хотя здесь было совсем не холодно, скорее наоборот. Стыдливо опустив глаза в пол, девушка быстро шагнула к столу и принялась чистить рыбу.
– Сестрёнка! – у Нишерле защемило сердце от жалости.
Он бросился к ней, повернул к себе за плечи и крепко обнял её. Бэудиша уткнулась в грудь брата и тихо заплакала. Юноша почувствовал, как рубашка намокла горячей влагой, на мгновение отстранил от себя сестру, посмотрел на бледное, залитое слезами лицо и обнял снова.