– Свен молодец. Казалось бы – элементарная вещь, а сделает так, что пальчики оближешь, – проговорила она с набитым ртом.
– Как тебе они?
– Замечательные. Немного странные, порой непонятные, но прекрасные люди. Кстати, ты так и не ответил, где они.
– На стол накрывают, сейчас обедать будем.
Стрижевский встал с шезлонга и подкатил стоявшую поодаль коляску.
– Садись, хватит на сегодня.
Лита не стала спорить. Подмигнув мужу, она обвила его шею руками. Чарред легко поднял её и осторожно посадил в кресло. Иван Сергеевич налёг на ручки и направился к дверям в витраже столовой. Колёса коляски отсчитывали швы в стыках между каменными плитами дорожки. Один, два, три… невольно начал считать Стрижевский, задумчиво глядя на Литу. Почему-то на душе нарастало беспокойство. Подсознательно, шестым чувством он ощущал что-то, но пока не понимал, что именно.
Широко улыбаясь, Свен поставил на край стола благоухающую базиликом фарфоровую супницу. Подмигнув доктору, он поднял крышку, и столб белого пара тот час устремился к потолку, а запах стал ещё сильнее. В животе Ивана Сергеевича раздалось урчание – организм требовал еды и немедленно.
– Как пахнет, а? – заговорщицким шёпотом проговорил негодяй Ларгессон.
– Не тяни, не мучай, – взмолился Стрижевский.
– Погоди немного, сейчас для малышки отдельное принесу – у неё сегодня суп из форели с булочкой.
– Я разолью, – вызвался Чарред.
– Уступаю с благодарностью, – Свен сделал реверанс.
Повар отошёл к кухне и снял с плиты небольшую кастрюльку.
– Виктория, садись за стол, тебе супик несу.
Непослушная девчушка нырнула под стол – порой, накормить её было настоящим испытанием.
– Вики, быстро за стол, – Лита заглянула вниз – девочка тихо подбиралась к ногам отца.
Стрижевский первым протянул тарелку – от вида блюда голод сделался нестерпимым.
– Не жалей гущи, – напомнил он Чарреду.
Тот помешал половником суп, зачерпнул со дна.
– Подставляй.
Половник приподнялся над супницей. В этот момент Виктория с пронзительным визгом выпрыгнула из-под стола прямо к отцу, не рассчитала, толкнула его. Чарред неловко подался назад, и половник, зацепив за край супницы, опрокинул её вместе с горячим варевом на ребёнка.
Время замедлило свой бег. Лита видела перекошенное от ужаса лицо мужа, видела, как язык горячей коричневой жидкости выплёскивается на Викторию. Выпавшая из руки Стрижевского тарелка медленно падает на блюдо с хлебом. Ута делает какой-то жест рукой, словно хочет оттолкнуть супницу в сторону. Свен роняет на пол кастрюльку и раскидывает руки так, как будто пытается заключить кого-то в объятия.