Дождь даже снился Егору. Во сне он слышал, как ветер раскачивает ветви деревьев, как гремит где-то вдали протяжный гром, и первые удары капель о листья… И Егор был уверен поутру, что дождь все же был, что даже когда он посмотрел в окно и увидел привычную картину засухи, то у него была еще слабая надежда на то, что солнце просто высушило следы дождя. И он очень жалел, что не смог этой ночью встать с постели, что силы оставили его, и он лежал на животе, уткнувшись в подушку лицом в какой-то опустошенной и безвыходной позе, словно потерпевший кораблекрушение матрос, чудом спасшийся во время шторма и прибитый течением к берегу, не в силах ни поднять голову, ни пошевелить членами. Вот так он и лежал, слушая кажущийся шум дождя, и наивно улыбался, благодаря Господа за милосердие к нему и всему живому.
Потом, когда он уже вышел во двор, то с большим разочарованием осознал, что все это ему привиделось, что никакого дождя не было, и солнце продолжает сжигать землю, а виноград умирает, сбрасывая листья и усыхая на корню. Он еще долго ходил печальным по его безжизненным рядам, не в силах помочь корням, и ему хотелось плакать. Рядом, на соседском поле, росли подсолнечник и кукуруза, но эти растения не сильно страдали от засухи, и Егор впервые позавидовал их упорству и жизнестойкости.
«Почему они живут и тянутся к солнцу, а мой виноград умирает? – подумал он в досаде. – Что я делал не так?».
И в этот момент к его страданиям прибавился еще и запах горящей травы, и в небе уже летал пепел, и все это очень быстро шло от леса, кралось набегом по низине в сторону камышей, обходя посевы пшеницы буквально в нескольких метрах. И уж тут должно было полыхнуть так, что даже высокий орех мог затеряться в этом огненном зареве. Этот орех рос на склоне большого холма, почти у его подножия, рядом с камышовыми зарослями. Он словно встречал это пламя, уже окруженный дымом, как безумный самоубийца, протягивал к нему свои тяжелые от зеленых плодов, раскидистые мощные ветви и ждал первой боли. Егор спустился вниз и стал втаптывать сухую траву в землю, отсекать ее тяпкой, оголяя камни и глину, надеясь, что это как-то убережет такое красивое дерево от гибели, но потом понял, что пламя чудом изменило маршрут и идет быстро вверх на огороды, пожирая сухостой в посадках и нескошенные участки. Егор бросился туда, пытаясь отсечь языки пламени, идущие на виноградник, и чувствуя уже невыносимый жар от огня. В удушливом, непросветном дыму он неистово бил тяпкой по горящей траве, топтал ногами пламя и молил Бога, чтобы ветер не дул в его сторону. На помощь уже бежали люди.