Первое время все оставалось по-прежнему, только проникавший в спальню Розы солнечный свет как будто вдруг стал ярче, вспыхнув с двойной силой на блестящей поверхности часов, что стояли на тумбочке у изголовья кровати.
Все еще стоя перед кроватью на коленях, юноша медленно открыл посветлевшие глаза, в которых теперь проскальзывал золотистый огонек, и посмотрел на Розу, не замечая, как его собственные волосы посветлели тоже, окрасившись из черного в пшеничный цвет.
Та все еще спала, но губы ее порозовели, а на щеках появились бледные розовые пятна. Пару минут она лежала совершенно неподвижно, а потом медленно вздохнула и глаза ее открылись. Они стали цвета лайма.
– Леон, – тихо сказала Роза, и уголки ее губ слабо приподнялись. – Явился все-таки…
Наблюдавший за ее лицом парень выпустил ее руку и запустил все десять пальцев в волосы. Он еле заметно дрожал. Роза задумчиво посмотрела на ту часть его лица, что не была скрыта от нее, потом протянула руку, сморщившись от напряжения, и ухватилась за его запястье. Леон вздрогнул.
– Мне надо, – пояснила Роза, вновь закрывая глаза и расслабленно вытягиваясь под одеялом.
Леон осторожно разжал хватку ее пальцев на своем запястье, но лишь затем, чтобы вновь взять ее руку в обе свои.
– Тепло, – выдохнула Роза спустя минуту молчания.
– Ты не увлекайся. С непривычки это может быть опасно.
– Где тебя только носило столько дней? – поинтересовалась Роза, все еще не открывая глаз. – Ты знаешь, что чуть было не убил меня? К твоему сведению, я уже давно поняла, что перешла на новый тип диеты, а лишать меня всей пищи… Это просто преступление, знаешь ли.
Лицо Леона вновь помрачнело и он перевел взгляд с ее лица куда-то на стену.
– Какой сейчас день? – поинтересовалась Роза, когда стало ясно, что ее вопросы Леон счел риторическими. Она открыла свои зелено-желтые глаза и устремила на него пытливый взгляд.
– Четырнадцатое марта, – машинально отозвался Леон.
От неожиданности Роза дернулась, и он отпустил ее руку.
– Не может быть, – испуганно заявила она.
Леон взглянул на нее, но ничего не сказал.
– Знаешь, что это означает? – опершись на локоть, Роза приподнялась над подушками, во все глаза глядя на него. – Это значит, что я провалялась здесь две недели! С ума ведь можно сойти! И как ты только мог…
Щеки Розы пылали – от ее былой бледности, бессилия и сонливости не осталось и следа. Леон, глядя на нее, похоже, лишь порадовался этому, но ее слова помешали ему улыбнуться.