– Тут рядом пролегает большой тракт, – объяснил человечный начальник. – Можете сойти с поезда, только осторожно, и попробовать поймать телегу, следующую в город.
– Хорошо! – обрадовался Озеров. – Я так и сделаю.
Он вернулся в свой вагон, забрал пакеты с подарками и сошел с поезда, благо, все двери были открыты. Правда, спускаясь с насыпи, он чуть было не полетел вниз, но вовремя удержался.
На всякий случай он решил проверить содержимое пакетов. Кукла и плюшевый медведь были на месте, а вот флакон духов исчез. Очевидно, кто-то из пассажиров успел его умыкнуть, пока Озеров ловил начальника поезда.
До тракта было с полкилометра, но непривычный к пешим прогулкам Озеров даже немного подустал. Впрочем, дойдя до цели, он понял, что ничем ему тут не помогут. Дорога была забита телегами, колясками и экипажами. В
столицу не пускали не только железнодорожный транспорт.
– Да что же там стряслось, черт побери! – ругнулся Иван Алексеевич.
Эврика! Если по земле в столицу не пускают, значит, можно добраться по воздуху.
Озеров знал, что неподалеку есть частная станция, где можно арендовать аэростат. На это бы ушло все жалованье, но Иван Алексеевич не мог не повидаться с дочерями.
Путь до станции занял не менее часа, к тому же зарядил мелкий и противный дождь, так что под конец Иван Алексеевич совершенно измучился.
Впрочем, все его страдания оказались напрасными. Развеселый механик в кожаной тужурке, делавшей его похожим на копченую селедку, сообщил, что
все аэростаты находятся в воздухе.
Совершенно удрученный Озеров поспешил убраться восвояси.
Он решительно затопал по бездорожью, волоча за собой объемистые пакеты, как вдруг услышал позади себя оглушительное «Фьють!» Он остановился, то
ли от неожиданности, то ли от того, что решил, что это «Фьють!» относится к нему, и обернулся.
– Вам аэростат нужен? – обратились к Озерову.
Иван Алексеевич от неожиданности разинул рот.
– Здрасте! – только и смог сказать он.
Перед ним стоял незнакомый человек, при одном взгляде на которого
захотелось перекреститься и зашептать «Отче наш». Сказать, что этот экземпляр был странным – это значило ничего не сказать. Он явно прибыл сюда с какой-то другой планеты. Возможно, свалился с луны.
Возраста он был неопределенного. С равным успехом он выглядел и на тридцать, и на сорок, и на пятьдесят. Лицо его, наверно, и в лучшие годы не отличалось привлекательностью, теперь же его уродовала сеть мелких шрамов. А еще у незнакомца были разные глаза – правый был желтый, а