Когда Катарина об этом подумала, то невольно поёжилась.
– Госпожа Катарина, – снова отчего-то залепетала она, точно боялась быть услышанной, – здравствуйте. Вы не помните меня?
Катарина улыбнулась в надежде, что девушка немного успокоится и перестанет дрожать, как осиновый лист на ветру.
– Конечно же, помню. Вы – Юлия, дочка месье Виталио Невитли. Мы с Вами познакомились в прошлом году на юбилее вашего отца.
Катарина действительно вспомнила эту девушку, хотя и заметила, какие с ней произошли перемены. В ней трудно было узнать того веселого кокетливого ребенка-барышню, что порхала от одного кавалера к другому. Она сильно изменилось, словно в её судьбе произошло нечто ужасающее.
О смерти Виталио Катарина не слышала, тогда что могло довести молодую красавицу до столь печального состояния?
– Совершенно верно, – её голос снова сорвался, и она подняла руку к горлу, после чего прокашлялась: – Простите.
– Вы больны?
– Нет… Да, то есть не знаю….
Юлия окончательно сбилась и ещё сильнее занервничала. Катарина невольно насторожилась. Почему та говорила и болезненно оглядывалась по сторонам?
– Вы побледнели, – медленно проговорила Катарина. – Вам лучше всего сейчас пойти и лечь в постель…
Ее бесцеремонно оборвали, что снова было несвойственно для молодой воспитанной леди.
– Нет! Выслушайте меня, умоляю… Прошу, уделите мне минутку вашего времени…
– Юлия, я вас не понимаю. И ваше поведение меня смущает.
– Простите… – снова залепетала она. – Простите… Я знаю, вы много читаете… Вернее, вы – знаток мертвых языков, и я… О, господи, что я несу!!!
Чем больше девушки проводили времени вместе, тем отчетливее у Катарины складывалось впечатление, что Юлия Невитли сознательно искала встречи с ней.
Интуиция?
Шестое чувство?
Кто же разберет.
После того, как Катарина эмигрировала в Киринж, убегая от новой ваславской власти, она практически оказалась без средств к существованию. Перебивалась кое-как, пока однажды один приятель, которому теперь она будет безмерно благодарна всю свою жизнь, не вручил ей адрес Птешского университета. На том же клочке бумаги значилась и фамилия – профессор Левтан.
Голод не тетка, да и за комнату платить надо было. Недолго думая, преодолевая стыд, Катарина отправилась в университет, попросила аудиенции у профессора Левтана.
Через два часа она вышла из университета с кипой рукописных копий на мертвых языках, а так же будучи трудоустроенной.