– Иной вариант?
– Я предлагаю тебе стать главой нашей
фамилии.
Вот это поворот, надо же. Я едва
сдержал усмешку: «В чем подвох?» – как в анекдоте спрашивал купец у
дьявола, продавая душу. Я не душу конечно продаю, но сделка мне
тоже кажется сомнительной. Обязательно есть какой-то нюанс, который
может неприятно удивить.
– Вот так сразу, главой фамилии?
– От меня отказался муж, я официально
опозорена. В матриархальной фамилии я уже не могу стать главой, а
кроме меня кандидатов нет. Самый хороший для меня вариант, если
получится избежать смерти, это назначенный Сенатом управляющий, под
присмотром которого я нарожаю детишек и после отойду в тень и
исчезну. Этот вариант как ты понимаешь меня не устраивает. Если же
мы реализуем план Октавии – отрицаем матриархат и возвращаемся к
истокам, ты становишься главой фамилии. Но ты прав, есть нюанс…
Так, а это вот сейчас что было? Про
нюанс я вслух же вообще ничего не говорил?
Кайсара в ответ на мой вопросительный
взгляд едва заметно улыбнулась, но комментировать не стала,
продолжила.
– В патриархальной модели управлять
делами может как мужчина, так и женщина. Ты станешь главой фамилии,
но фактическое управление будет в моих руках, у тебя же будет
выбор. Например, предаться праздности и получать удовольствие от
жизни. Хотя, насколько я тебя знаю, это точно не твой вариант. Или
же я могу предложить тебе…
Кайсара вдруг замолчала, прервавшись
на полуслове. Отпустила мою руку, которую так и держала до этого
момента, поднялась из-за стола. Дальше произошло очень уж
неожиданное: негромко вжикнула молния комбинезона, и после легкого
движения плеч плотная ткань оказалась стянутой вниз. Да, изменилась
фигура – если две недели назад грудь у нее была совсем небольшая,
то сейчас разница прямо вот серьезно ощутима. Словно не два местных
месяца, а пять-десять лет с момента нашей встречи прошло, передо
мной уже совсем не девушка-подросток.
Обнаженная по пояс Кайсара безо
всякой тени смущения медленно развернулась, сцепив руки в замок и
приподняв их над головой. Во всю спину у нее, с продолжением на
плечах, сверкала татуировка – золотые крылья. Даже не татуировка, а
словно жидкая пленка золота под кожей, крылья казались живыми.
Удивительное зрелище.
Кайсара уже обернулась и медленно
одевала комбинезон. Вновь безо всякого смущения – не потому, что я
ее уже видел обнаженной, а потому что у римлян свое отношение к
наготе. Перед равными по сословию обнажаться совершенно незазорно;
в некоторых спортивных соревнованиях до сих пор участники из
высоких родов участвуют вообще без одежды, не говоря уже о
посещении терм. Но показаться нагим перед обычными гражданами,
стоящим ниже по сословной лестнице может обернуться позором; при
этом рабы, например, за людей не считаются, и обнажаться в их
присутствии сродни тому, как обнажаться перед роботом-пылесосом или
своим домашним животным. В общем, странный мир – пока я думал об
этом, Кайсара уже оделась и вновь села напротив, опять взяв меня за
руку.