Один из них – мой дедушка, сэр Энсор Дун; другой – мой дядя, мудрый человек, которого все у нас зовут Каунселлором, то есть советником. Мой дедушка очень стар и ведет себя грубо со всеми, кроме меня. Я уверена, он мог бы ответить мне, что есть правда и что есть ложь, но он и думать об этом не хочет, а дядюшка Каунселлор считает, что такие вопросы вообще не стоят того, чтобы давать на них ответы.
Среди женщин у меня также нет ни в ком опоры, и после кончины тетушки Сабины, которая пыталась хоть чему-то выучить меня, я осталась совсем одна. Она часто говаривала, что я – ее единственное утешение, и теперь я вижу, что и она была для меня тем же, и когда ее не стало, я почувствовала, что потеряла в ней больше чем мать. Родителей своих я не помню, но мне сказали, что моим отцом был старший сын сэра Энсора Дуна, храбрейший и лучший из всех сыновей. Вот почему меня считают наследницей этого разбойного гнезда и иногда – в шутку – называют принцессой или королевой.
Кто я? Почему я здесь? Никто не говорит мне об этом. А вокруг – насилие и разбой. И никто-никто не возьмет меня за руку и не поведет за собой, никто не научит уму-разуму. Господи, за что мне это вечное проклятие!
Она заплакала. Я не знал, что сказать бедняжке. Я почувствовал, что сейчас мои утешения совсем некстати, и поэтому молча вытер ей слезы.
– Мастер Ридд, – всхлипывая, продолжила Дорна, – простите мне мою слабость. Со мной это бывает нечасто, и это тем более непростительно, что вы у меня в гостях и я должна бы вас развлекать. У вас есть матушка, которая заботится о вас, есть сестры, есть родной дом, – как это много! Они – Дуны – грабят и бесчинствуют, и пытаются скрыть это от меня, и не могут, а у меня от их медвежьей деликатности – если понятие «деликатность» вообще уместно в отношении Дунов – становится все чернее и гаже на душе.
Я часто думаю и не могу понять, за что мне выпала такая доля – унаследовать это преступное логово. И еще: я всего лишь молодая, ничем не выдающаяся девушка, а между тем сын дядюшки Каунселлора страстно желает на мне жениться и считает это для себя великой честью, – и это мне тоже непонятно.
Нам бы с вами, мастер Ридд, не было бы здесь так спокойно, если бы я в свое время не оговорила для себя одно преимущество: нижний ярус долины, где находится моя каменная беседка, считается как бы моей собственностью, и сюда, кроме меня, могут заходить только дозорные, а также мой дедушка сэр Энсор, дядюшка Каунселлор и его сын по прозвищу Карвер, что означает «резак» и «жестокий человек».