С самого раннего возраста Рэчел понимала, что родители по-настоящему интересуются только собой. У них были бурные отношения – то яростные споры, то показная демонстрация нежности. Она нередко ночами сидела на лестнице, прислушиваясь к звукам, доносящимся из родительской спальни. То это были громкие крики и грохот падающей мебели, то поцелуи и вздохи. И все это время они не помнили, что у них есть дочь, которая все слышит и запоминает. К восьми годам Рэчел пришла к выводу, что, если отношения между мужчиной и женщиной в браке всегда такие, как у ее родителей, она никогда не выйдет замуж. А приехав в школу мадам Дюбуа, она уже твердо знала, что для нее лучше познавать мир и развлекаться, чем быть привязанной к мужчине. Ей казалось, что сама судьба предназначила ей роль гувернантки, она с нетерпением ждала начала трудовой деятельности. Она не желала лишиться свободы, выйти замуж за того, кто сделает ее несчастной, если вместо этого могла привнести немного счастья в жизнь детей. Рэчел знала, что многие дети страдают от пренебрежения родителей, и, став гувернанткой, она могла дать этим эмоционально обездоленным детям привязанность, в которой им было отказано родителями. Рэчел всегда старалась быть честной с собой и признавала, что обрекает себя на бездетность. Это не доставляло ей радости, но она была готова пойти на такую жертву.
Ситуация с Амирой была несколько другой, но Рэчел ее понимала и испытывала сочувствие к девочке. Амира нуждалась во внимании отца, так же как Рэчел в свое время нуждалась во внимании родителей. Отец хотел бы дать ей это внимание, но не знал как.
– Мы идем? – Шейх указал на дверь.
Они молча перешли двор и поднялись по лестнице к комнате Амиры. Рэчел постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла.
После яркого солнечного света Рэчел потребовалось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полумраку. Оглядевшись, она отметила, что в комнате все перевернуто вверх дном. Вероятно, Амира в приступе гнева сбросила все свои вещи с полок. Рэчел решила пока не обращать внимания на беспорядок, подошла к кровати, откуда на нее смотрели два блестящих черных глаза, и села на край, тщательно расправив юбки. Амира – своенравная маленькая женщина, и невозможно было знать заранее, сколько времени займет урок воспитания. Шейх стоял в дверях и молчал, но его присутствие ощущалось довольно остро.