– Ты пиво привез? – спросил Тимур.
– Привез. Давай дунем, чё ты уперся? – сказал Трояк и стал доставать пиво.
– Да я не уперся, говорю тебе, настру нет.
– Райка на Глебуса наябедничала? – рассмеялся Трояк. Тимур замер и спросил:
– Насчет чего?
– Ну не коси, не в цирке. На Глебуса. И на счет этой его московской курицы.
– А ты откуда знаешь?
– Тоже мне – новость дня. Уже весь город базарит. Мне Дамик сказал.
– Бля.., а у этого язык вообще за зубами не задерживается. Мне главное вот ни слова, а тебе рассказал. Кéкус.
– Да я и без него знал. Город то у нас совсем небольшой.
– Ну вот. И прикинь, они меня просят поговорить с Глебусом.
– Да чё за кал, брат? Даже и не вздумай. Не взду-май. – по слогам разложил Трояк.
– Я обещал. Да я и сам за нее переживаю. Ты в курсе, что Райка хотела распрощаться.., на полном ходу, на своем "джипаре", забор бетонный снесла в районе ипподрома.
– Кал это все, брат. Понты корявые. Ничего она с собой не сделает. А ты повелся.
– Она – сестра моя. – как-то обреченно вставил Тимур.
– Короче, ладно, пошли, я уже все сделал.
Они прошли в комнату, где Трояк уселся в большое кресло, посадил на колени свою очередную подружку и достал папиросу с анашой.
– Это что у тебя? – спросил Тимур, открывая бутылку и наливая пиво себе и девушке.
Трояк был в глухой завязке, так как был очень падок на «спиритус вини», и если выпивал, то уходил в крутое пике, заканчивающееся капельницей, и семейным скандалом, вплоть до развода. Но Трояк – парень с выдумкой. Технично пересел с алкоголя на траву. Девушка тоже не отказалась от «дымка» и, пока Тимур пил пиво, они раскурили свое зелье. Ну, а потом, как водится: тупой юмор, шутки, хохот и жажда. Трояк, нисколько уже не стесняясь, прихватывал Зулю за грудь, залезал к ней под майку и целовал в уши. Он и раньше-то пуританством не отличался, но «канабис» делал свое черное дело, иссушая мозги, отрубая память, и со временем расслабляя до полной апатии. Жизнь под постоянным кайфом, в итоге, порождала нервные стрессы, когда этого кайфа какое-то время не было. И хотя «трава» не вызывала того звериного эффекта к которому приводит крепкий алкоголь, но лупила сразу в мозг и нервную систему. Тимур все это уже пережил, и катить по этой лыжне ему уже не хотелось. Девушка уточнила: «где уборная» и ушла, а Трояк суетливо подсел к другу и, выставив папиросу, сказал: