Из-за правого руля перегибаться к окну не пришлось.
Алексей опустил стекло до упора, включил обаятельную улыбку и поинтересовался:
– Куда ехать, девушка?
Она посмотрела на него чуточку настороженно. Мало ли что в жизни бывает. Иногда у красивых девушек остаются не самые приятные воспоминания о дорогих машинах.
Ну а сама эта красавица, пожалуй, входит в классическую третью категорию. Ту самую, что порой переходит в первую.
– А вы что, таксуете? – спросила она все так же чуточку настороженно.
– Приходится, – сказал он, не гася обаятельной улыбки. – Зарплату третий месяц платят сковородками, а куда их денешь? Хоть к администрации иди и митингуй. Так ведь не пожалеют же, ироды. Опять скажут, денег нет, но вы держитесь.
– На такой-то тачке? – В ее чуточку хрипловатом голосе прозвучала легкая насмешка.
– Остатки прежней роскоши, – сказал он с грустным видом. – Вот и приходится таксовать. Гребешок на крыше ведь видите?
– Нет там никакого гребешка.
– Да как нет? – Алексей изобразил на лице крайнюю озабоченность и удивление, вылез из машины, посмотрел на крышу, где и в самом деле отродясь не бывало никакого таксистского гребешка, охнул и сокрушенно развел руками. – Ну, ешкин кот! Третий гребешок на этом чертовом подъеме ветром сдувает. Разорюсь я на них!
Судя по глазам, игру она поняла, и, похоже, ее настороженность подрастаяла.
Сзади требовательно засигналил огромный зеленый автобус. Алексей оглянулся. За рулем сидела не родная славянская рожа, а классический тадж, из тех, что к серьезным конфликтам обычно не склонны. Это упрощало дело.
Поэтому Алексей преспокойно просунулся в кабину, включил аварийку, а потом с той же обаятельной улыбкой развел руками и крикнул:
– Извини, брат, искра в землю ушла.
Тадж, судя по косенькой физиономии, многое мог бы сказать, но все же не решился, вывернул, объехал «Лексус» и покатил себе дальше, зарабатывать денежку для далекой родни.
На его место тут же встал другой автобус, уже с братом-славянином за рулем, но, пока загружались студенты, не гудел.
– Ну, решайтесь, девушка, – сказал Алексей. – Видите, как они разгуделись? Вам-то ничего, а мне и монтировкой может по голове прилететь. А она не самая глупая, ее жалко.
Она наконец-то улыбнулась, впрочем, очень скупо, даже бледно. Такая улыбка вроде бы не дает никаких надежд. Но так бывает далеко не всегда. Тут уж от тебя самого все зависит.