Но — нет. Ошибся.
— Я тебя умоляю — не пей ты с ними, —
попросила Вика, глядя на то, как я натягиваю джинсы. — Ну, или хоть
не части, через одну хлебай.
— Как пойдёт, — вздохнул я. — Ты же
умная, всё понимаешь.
— Была бы умная — давно от тебя
сбежала, — печально улыбнулась девушка. — ещё тогда, после
новогоднего веселья. А я, выходит, дура.
— Ты — солнышко — я чмокнул её в
кончик носа — И это есть факт.
Мне как-то даже неловко стало за то,
что я относительно недавно грехопал с одной светловолосой бестией.
И, чего уж таить, размышлял о том, что неплохо бы ещё раз это
безобразие повторить.
Но, с другой стороны, то, о чём Вика
не знает, её не расстроит, а я сделаю всё, чтобы информация о
произошедшем не всплыла на поверхность. Что до госпожи Верейской,
то она точно не станет случившееся афишировать, подобное ей на фиг
не нужно, не того калибра я персона, чтобы связью со мной
бравировать. Ну да, Старик несколько раз обо мне благосклонно
отозвался, было такое, но похвала не есть стабильное положение в
обществе, это только слова — и не более. А Олеся относится к тому
типу женщин, которые предпочитают нечто более основательное, нежели
некие эфемерные изъявления приязни. Например — высокий пост в
корпорации. Или статус лица, приближённого к самой верхушке
пирамиды.
Ни тем, ни другим я похвастаться не
мог.
И слава богу!
Валяев действительно грыз сушки,
запивая их чаем. Судя по крошкам, рассыпанным вокруг его кресла, он
методично уничтожал запасы соратников Костика довольно длительное
время.
— А, Киф, — обрадовался он, увидев
меня. — Рад видеть тебя без петли на шее.
— Славное приветствие, — одобрил я. —
Предвещающее интересную беседу.
— Ну как наш святоша? — Валяев жестом
указал мне на пустое кресло рядом с собой. — Сумел вселить в тебя
дух аскезы? Поди, на завтрак вместо колбаски сушёных акрид кушал?
А? А?
— Кто такие «акриды»? — спросил вдруг
один из программистов. — Я это название уже слышал, но так и не
знаю ответа. А «гуглить» сейчас лень.
— Сушёные кузнечики, — любезно
ответил ему Валяев, а я притворно сплюнул. — Что ты харкаешь?
Обычная пища для подвижников. Или ты всё-таки не вступил в их
ряды?
— Домой пойду, — встал я с кресла. —
С Викой грешить. Это куда лучше, чем сомнительный юмор.
Сомнительный — это я о его качестве, а не о содержании. Слабенько,
Никита Небранович, слабенько.