».
* * *
Был у Горина в руках ещё один материал на папу Затовского – негативный. Однажды к Горину позвонил один СГЭМов-ский начальник и попросил посмотреть на рукопись книги одного простого работяги электрогазосварщика СпецГЭМа Староверова Геннадия Егоровича. Начальник предупредил, что Геннадий Егорович – главный кляузник их треста и пишет во все инстанции.
Предисловие к книге Г.Е.Староверова написал писатель Борис Николаевич Никольский, бывший тогда главным редактором журнала «Нева», видным деятелем Перестройки, парламентарием, одним из авторов знаменитого «Закона о печати», открывшим эру свободной печати в России: «Эта книга – исповедь человека въедливого, неравнодушного, не умеющего мириться с несправедливостью, бесхозяйственностью, безалаберностью окружающей жизнью. Автор книги из породы людей, кто, что называется, режет правду-матку в глаза любому начальству, не робея ни перед министром, ни перед Генсеком. Обо всём, что он видел, пережил, передумал, обо всём, что наболело в его душе, он и рассказывает в своей книге».
С позволения Геннадия Егоровича Горин сделал выжимку из текста не напечатанной книги и поместил ее в своём опусе «Чудо Саян». Однако текст Геннадия Егоровича столь колоритен, что Горин решил его пунктирно отразить ниже. Это не пас в сторону, ибо сквозь негатив в тексте Геннадия Егоровича просматривается трудовой порыв и энтузиазм гидростроителей тех лет, а также показывает, как легко обмануть «человека со стороны» – честного журналиста Б.Н.Никольского, принявшего малограмотное каляканье пожилого кляузника за голос борца за правду, радетеля народа.
Начинал Геннадий не в СГЭМЕ, а в ГЭМе. Большая разница: СГЭМ монтировал турбины и генераторы, ГЭМ – трансформаторы и подстанции. В СГЭМ, к папе Староверов попал в 1967 году. Итак, портрет Николая Васильевича Затовского, нарисованный сварщиком-диссидентом (с сохранением стиля, орфографии и пунктуации цитируемой рукописи).
«Моя семья жила в Красноярске, а я жил в общаге в Дивногорске. Ездил домой только по воскресеньям. Агрегат уже монтировали (их два сразу, это было к 50-летию советской власти). Это была круглая дата, понаехало много «пускачей» отовсюду, особенно из Москвы. Работали по многу часов. Я, в основном, сидел на аргонодуговой сварке, на алюминии. Моя жена была в положении, а мне даже некогда было съездить домой. Было трудно, и агрегаты подходили к пуску. Шинопровод готовый пустили на холостые обороты. Они отработали 72 часа, стали пускать под напряжение, стал греться шинопровод. Решили срочно делать токосъёмные шины.