Иероглиф любви - страница 21

Шрифт
Интервал


Блюм-блюм комарики… вот так.
Неуловимы солнечные зайчики
По всей вселенной разбросал ты их
Смеется зал, не подозревая,
Что плачет, отвернувшись, милый мим.

Звезда по имени Солнце

в минуты безысходности
когда казалось –
только смерть и тьма
тот дальний свет
чьим отсветом ты был
то утешенье мне –
и путеводное светило
звезда полей, усталых моряков
звезда по имени солнце
* * *
Теперь, когда в душе весна
и чудо рождества
волхвами под серебряной луной
в миг таинства, сияния, добра
услышь меня:
пускай мы только пыль грядущего
песчинки, схваченные ветром,
виденья, странники миров
и брызги ярких обрывающихся снов
ты есмь, ты будешь во вселенной
пока жива моя любовь

Филоните атланты

атланты, державшие небо устали, у них перекур,
хозяин, не терпящий вредных привычек –
уволил без содержанья. Это возможно?
Профсоюз ликвидирован. Клару и Розу
тихонько кроют мужчины по матери
добрую сотню лет. Коллапс предвещал
Нострадамус. И Ванга-слепая провидица,
повторила предсказание майи – 2012 год.
С одной лишь поправкой: если мир не
одумается, планету может сберечь
одно лишь желание здравомыслящих…
казалось, что проще – любите друг друга,
но ненависть, рабская кровь порою сильней
и как мы витийствуем, следуя менталитету
известно, что снявши голову, по волосам
уже не плачут: Чернобыль, Хатынь, Освенцим,
Гулаг и перечень этот отнюдь не закончен.
Апокалипсис давно наступил. Это дети-изгои,
братоубийство белых и красных вождей,
неуважаемая позорная старость и все реже,
мальчикам снится затонувшая Атлантида,
где быть счастливым – обыкновенное чудо…
ау, атланты, титаны, державшие мир на ладонях,
до тех пор, пока человечество верит в легенды
на ступеньках Эрмитажа целуется беззаботно
новое юное племя, к рукам прибирая
пространство и время… а пока – на плечах своих
сильных, атланты удерживают небесный свод,
насмешка не сходит с их безмятежных лиц:
слово женщины – закон для мужчины –
до тех пор – пока женщина желанна мужчине…

Глаголом жечь

Познакомимся. Обычная женщина
Дилетант широкого профиля
У предела господнего пившая
Свою чашу до полных краёв
Мне приснилась, к чему бы это,
Шагинян… Мариэтта[1]… покойница
Я даю интервью – не хочешь ли? –
Грозно так вопрошает старушка.
В новом веке моих читателей
Не осталось…
Даже тех, кто припомнит с трудом –
Шагинян Мариэтта???
Я утратила лик свой былой.
Стихией возмущенной, дерзкой