Иероглиф любви - страница 25

Шрифт
Интервал


Приближенье спросонья целующих губ
Волнующе необычны…
– Дурочка! Я до сих пор влюблён!

Мигрень

Когда твоё тело в нелепой позе зю&
Кончик сверла неумолимо точит висок
Боишься голову поднять,
Невыносимая боль:
с левого фланга возле Бар-Сюр
атакуют французы
но Макдональд теряет пленных, орудия
и отходит в Труа
будь милосердным, Господь
и пошли мне пулю в висок
так когда-то куратор Понтий Пилат
адскую боль облегчил, предав Иешуа
«Истина… в том, что у тебя болит голова»
Тьма накрывает Ершалаим, воткнута в вену игла
Струится диклофенак… анальгин
Легко голове –
гусары и полки казаков на переправе через Об в Труа
Полная мгла…
…В этот раз мигрени не удалось победить
Чудной, тоже только оживший старик
шутливо спросил, едва завидев меня:
– Счастье или деньги, что выбираешь дочь???
и рассмеялся, захлопал в ладоши, услышав:
– Здоровье!
– Храни тебя Бог!
«По небу полуночи ангел летел
и тихую песню он пел»…
А я еле слышно вторю ему:
– Спасибо, родной, что живу и люблю…

Бонжур под стрелой

когда-нибудь оборвётся
когда-нибудь не сейчас
у птицы редчайший голос
и ей сейчас не до нас
свистит, соловьем заливается
птаха – стрелою летя
как будто весна разливается
по венам счастьем смеясь
и этот бегущий парень
с собакой вперегонки
будто на кон поставлены
миска щей и любви
знакомый рыбак доволен
ветер со стороны самурай
и каждый сегодня волен
у каждого спасённого рай
море бурлит, подбирается
пенясь на берегу
ах как волна играется
словно понять могу
азбуку, ритм и фонетику
круша поэтический строй
здесь у беспечной вечности
бонжур под стрелой: не стой

Наваждение

не обладая глубиной мышленья,
о, женщина, твой облик и поныне –
неуловимый лабиринт
в мужских умах,
как нить жемчужная,
связующая время…
пусть небо нам оправа
для алмазных звезд,
а женщина – ее венец достойный!
что означает наш безрассудный роман?
быть может сон, наважденье, дурман…
падая в бездну сплелись воедино тела
губы твои меня просто сводили с ума…
к звездным вершинам нас поднимает волной
миг, когда время застыло: О, мой герой!
но почему у победы
так терпко печальны глаза
ты мой догадливый –
просто застыла слеза…
не внявшие молве, стороннему суду
тебе в чистилише, а мне гореть в аду
тот блеск миндалевидных глаз в ночи́
тот жадный, в страстном поцелуе, рот
как тень моя на дне чужой печали –
все перемелет время, все пройдет…
две странницы – Любовь и Голод,
подобно плети юного Возницы…