– Люся, – говорит удивлённо, – ты так по-научному мою мысль объяснила, даже я бы так не смог!
Пять лет пострелёнку! На днях исполнилось.
У моей подружги – внучка. Вся из себя девочка-девочка, бусы навешивает, на каждый пальчик – по колечку, накидки надевает, платочки, короны, такая прелестная! А мой… молоток, плоскозубцы, кусачки, я и слов таких не знаю, в словарь то и дело заглядываю: Hammer, Flachzange, Beißzange. Если гуляем, то он – полицейский, строго следит, чтобы я правила уличного движения соблюдала. Втолковывает на каждом перекрёстке:
– Сначала налево смотри, потом направо, даже когда загорится зелёный, смотри обязательно.
– Налево пойдёшь, – внушаю, – коня потеряешь, направо пойдёшь, смерть найдёшь, а прямо…
– Люся, – он бровки хмурит, – ты опять за своё.
Не хочет приобщаться к сказкам. Ни в какую.
А я гвозди не хочу забивать или из себя добропорядочного пешехода разыгрывать.
– Пойдём-ка, мой друг дорогой, прямо.
– Ну хорошо. Только сначала налево погляди, а потом направо.
– Уговорил.
Мы добрались до детской площадки и надолго там приземлились. Он в машину забрался, рулит, фыркает, «мотор барахлит», кричит, того и гляди гаечный ключ потребует, а где я его возьму? Я устроилась на скамейке, но недолго сидела, холодно.
– Пойдём, Мить?
– Пойдём. Я буду полицейский, а ты будешь моя полицейская машина.
– Кто я, блин, буду?
– Когда ты говоришь «блин», ты сердишься.
– Да?
– Да. Поэтому не говори.
– А ты мне не говори, что я машина!
– Полицейская.
– Ладно, уговорил.
По комплекции я вполне сойду за машину. Похудеть что ли? Да что я, с ума сошла, йогуртами питаться? С утра наварила борща, они есть будут, а я – слюнки пускать? Да я совсем тогда озверею, загрызу мужика, что он всю вину на мою Родину валит. За всё! Во всём Россия одна виновата! Уже и Третью мировую войну ожидал! По нашей вине! Заранее, наверное, труса праздновал. Кто кому накостылял во Второй? То-то же.
– Аксель! – закричал Митька и бросился к деду.
Дед, длинный, худой, раскинул руки, подхватил внука. Оба голубчика так и сияли.
И что-то мне так жалко стало его… Но это всегда так, когда внук с нами. Мы, когда внук с нами, все условия перемирия соблюдаем. Митька, наблюдательный парень, даже как-то сказал:
– С дедушками-бабушками лучше, чем с родителями, они спокойнее.
Я все его меткие замечания записываю. И родителям советую, но им некогда. Эту Митькину мысль я им не озвучила, ещё обидятся.