Включив электронагреватель,
Сижу на даче в день сентябрьский.
В саду пернатый щебетатель
Как клирошанин семинарский:
То дискант слышится звенящий
И достигающий до неба,
То призвук с хрипотцой хрустящей,
Как корочка ржаного хлеба.
Я про Вселенские Соборы
Историю опять читаю
И в догматические споры
Душой взволнованной вникаю.
* * *
Сквозь политические страсти,
Интриги, недопониманье
И директивы царской власти
Шло точных формул созиданье.
Создал каппадокийцев гений –
Тем Церкви разум препоясав –
Непревзойденное ученье
О сущности и ипостаси.
Триумф Никейского Собора!
В трудах и родовых мученьях
Средь острых арианских споров
Вершилось догмата рожденье.
Неукротимый Афанасий
Нашел единственное слово:
«Единосущность» – всех понятий
Оно точней для веры новой.
И на Соборе Цареградском,
Пройдя безвременье и распри,
Вновь Церковь обрела согласье
О Том, Кто был рожден и распят.
Опять атака лжеучений.
Встает Кирилл Александрийский
Среди интриг и словопрений
За Девы Богоматеринство.
И снова пала лжи завеса
И личность Богочеловека
Под сводом древнего Эфеса
Утверждена теперь навеки.
* * *
Но только страсти поутихли,
Вновь – ложь новейшего извода.
Сказал архимандрит Евтихий:
Одна лишь во Христе природа.
В Эфесе пир ересиархов
И на разбойничем соборе
Лик несогласных иерархов
Повержен в прахе и позоре.
Встал Лев Великий, папа Римский.
Он твердо взял бразды правленья,
Чтоб в новой смуте Византийской