Все это было так необычно. Как во сне, она поднесла лезвие к собственной коже чуть пониже локтя и аккуратно провела им тонкую линию поперек руки. Боль тут же защипала, как тлеющие на руке угольки, но ощущение все равно было каким-то завораживающим. Лезвие чертило тонкий аккуратный рисунок. Такого нельзя было повторить на бумаге или холсте. Это искусство требовало в качестве полотна исключительно живой плоти. Уникальное искусство. Клер не могла оторвать глаз от тонкой раны, тут же налившейся алым цветом. Этот порез казался линией совершенства. Абсолютно идеальная черта на совершенном полотне ее лилейной кожи.
В этот раз порез не показался ей раскрывающимся, как жадные губы. Он был словно прямая дорога, уносящая ее в лабиринт воспоминаний. Клер видела кровоточащие черные свечи, ножи, мертвые женские тела на столе и кого-то стоящего над ними, кого-то в камзоле. Видела собственные ладони, исколотые шипами роз, и складки собственного подвенечного платья. Слышала вопрос:
– Зачем ты сюда пришла?
И тут же пренебрежительное:
– Ну ладно, раз уж пришла, оставайся! Смотри! Это будет и твоим промыслом когда-нибудь…
И скальпель в его руке опустился на грудь мертвой женщины. Манжеты окрасились кровью.
Окровавленные губы целовали Клер, и она чувствовала этот поцелуй. Он был и сладким, и жутким одновременно. Словно в губы пытается заползти змея, а не чей-то кровоточащий язык.
Ей виделись могилы и черви. Мраморные статуи и растерзанные трупы. Втоптанные в землю цветы и золотые монеты. Она ощущала, как сидит за изысканным столом, но ест плоть и червей. Ей доставляли удовольствие целующие ее губы, но было страшно от вида ран на этих губах.
Клер опомнилась только спустя несколько минут. Кровавые струйки уже стали такими густыми, что окрасили всю руку. Кровь закапала на ковер. Клер зажала рану пальцами, и они тут же окрасились в алый цвет.
Какая сильная боль! Странно, что болевые ощущения пришли только сейчас. Когда наносила порез, почти ничего не чувствовала. Так люди делают что-то в трансе или под воздействием гипноза. А потом наступает болезненное пробуждение.
Сейчас боль пульсировала в руке, как отдельное от тела живое существо, которое присосалось к тебе и требует страданий. Клер не помнила, куда дела аптечку с бинтами и мазями. Она схватила первое полотенце в ванной, чтобы наскоро обмотать им руку, но ее взгляд уперся в зеркало.