а, я прошу провести все необходимые мероприятия с
нашими гостями. А сейчас мы с Аликс отправляемся навестить
пострадавших.
И, не давая возможности ответить, я
положил вилку на недоеденный огурец и встал из-за стола, оставляя
родственникам недвусмысленный знак[5].
[5]
Солёный огурец—
любимое блюдо Николая I, главный герой пытается подать невербальный
знак «родственной камарилье».
— Как же всё это будет выглядеть,
Ники? — за спиной раздался голос вдовствующей императрицы, но я уже
выходил в коридор.
У выезда, в окружении конвойцев меня
поджидали статс-секретарь Танеев, отец и сын Столыпины и человек с
неоднозначной репутацией Дмитрий Фёдорович Трепов, на которого я
возлагал определённые надежды.
— Господа, сегодня нам предстоит
посетить пострадавших, принять решения об уходе и
вспомоществовании, в том числе подумать и оставшихся без попечения
вдовах и сиротах. Государство понесло изрядный моральный ущерб, и
наш долг исправить его.
Трепов получил приглашение в мою с
Аликс карету, а прочие «участники регаты» ехали отдельно. И уже в
дороге я понял, что переоценил свои душевные силы. Изначально-то
планировал с ходу начать обрабатывать известного мне ещё по
школьным учебникам реакционера, однако нервное перенапряжение после
завтрака с «дорогими родственниками» накрыло, не спрашивая о
подходящем моменте. Да ещё и Аликс начала буквально лить мне в уши
свой яд, убеждая меня в том, что во всём есть разумные границы.
В том числе и в
благотворительности.
«Ага, знаю я, где эти границы
проходят... В расстрельном подвале и кровавом цунами, накрывшем
Россию в дни войн, революций и интервенций...»
В общем, доехал до больницы я молча,
замкнувшимся в себе и перекатывая между извилинами общие
нервические переживания, частную неприязнь к недалёкой Аликс и
одновременную страсть к ней же...
Трепову же довелось лишь с
недоумением взирать на мой эпикфейл... Но лучше, если свидетелем
такого положения вещей будет Трепов, чем весёлая семейка имперских
опарышей...
Зачем же мне понадобился Дмитрий
Фёдорович? Дело было очень простое — я почти никого особо в этом
времени не знал, но понимал, что нынешних "девочек в борделе"
необходимо срочно менять. Рассуждения, которые меня к этому
привели, были элементарны... Очевидно, что все проблемы 1903-1905
годов и позже заложены даже сильно раньше, чем «сейчас», однако и в
лето 1896 года ещё далеко не всё потеряно. Если действовать
решительно, изменить курс правительства... А кто будет этим
заниматься?