Впрочем, я слышал про него кое-что...
Один анекдотец, но об этом чуть позже.
А вот министр внутренних дел Иван
Логгинович Горемыкин, такой же, как Дурново, модный обладатель
двойной паро-панковской бороды. Возможно, я к нему и предвзят, но
помнится, что именно этот деятель слыл либералом, и был участником
правительственной карусели в период агонии империи! А значит,
виновен! Несмотря на то что либерал.
Поскольку либерал, либералу не
кент!
— Ну а вы что поведаете мне, Иван
Логгинович? Будете рассказывать, что всё шло по плану?
— Ваше величество, мы организовали
раздачу гостинцев согласно всем утверждённым предписаниям.
Предполагалось, что народ должен был идти к палаткам со стороны
Петербургского шоссе. Всё было проработано, согласовано и
утверждено у генерал-губернатора...
— Так ты что, сволочь? Великим князем
прикрываешься? — бешено закричал я. — Немедленно в отставку! Под
следствие! В опалу!
— Но... но... Ваше Величество... —
залепетал Иван Логгинович, не ожидавший такой вспышки от
покладистого Никки. — Я не то имел в виду, там же действительно
народ...
На мой крик в гостиную ворвались
конвойные, которых я успел заранее проинструктировать.
— Господину Горемыкину сделалось
нехорошо, — бросил я, — Вызовите, пожалуйста, врача и помогите
прилечь на диван.
Двое казаков быстро проскользнули
мимо сановников и подхватили Горемыкина под руки.
— Ступайте, Иван Логгинович,
отдохните и мне дайте от вас передохнуть. Мои слова, пожалуй,
изрядно горячи, но всё же отдохните, — внезапно сменил тон я.
Пока ошарашенного Горемыкина
провожали к стоявшему у стены дивану, я повернулся к Дурново —
настало время припомнить один анекдотец:
— Ну а вы, Иван Николаевич? Не
желаете объясниться? Не была ли давка на Ходынке результатом не
преступного небрежения, а злым умыслом?
— Но, позвольте, Ваше Величество,
причём здесь...
— Не позволю! — снова рявкнул я. — Да
так, что стоявший у одной из дальних стен лакей, который держал в
руках поднос с парой лафитничков водки и коньяку вздрогнул и уронил
свою ношу на пол.
Раздался звон хрусталя. Его второй
товарищ бросился на помощь, но ни я, ни сановники не обратили на
них внимания, а зря... Но это потом.
— А как же ваши слова, Иван
Николаевич, что я второй Павел Петрович? А? Хотите нам пояснить сию
философскую концепцию? Может, вы и давку организовали, чтобы
развязку приблизить? Отвечать! — крикнул я в завершение
вопроса.