А на следующий день он ждал ее с утра на завалинке у ворот дома. Боялся, что прогонит, шел, молча, рядом почти до больничной ограды, а она вместо прощания улыбнулась и сказала: «Я согласна». И убежала.
До конца отпуска оставалось еще четыре дня. А до конца Полинкиной смены – целых девять часов. Более чем достаточно окрыленному своим счастьем человеку, чтоб смести любые преграды, и сотворить чудо…
Вечером, придя с работы, Полина застала дома целый хоровод гостей. Растерянная тетка Матрена суетилась, заставляя стол всем, что нашлось дома. За столом сидели родители Семена – обоих Полинка знала очень хорошо, ведь всю жизнь прожили на одной улице. Был еще Васька – друг его ближний, которого этой осенью тоже должны были уже в армию забрать. Ну и сам Семен – весь сияет от усов до начищенных ботинок… Тетка сверлила Полинку удивленным взглядом, но ни о чем не спрашивала.
Оказалось, Семен за один день поставил перед фактом родителей, и убедил отца поговорить с председателем о разрешении зарегистрировать брак прямо послезавтра! Так и осталось для всех тайной, какие доводы использовал суровый и немногословный дядь Ваня, но разрешение было получено. И вот послезавтра вечером она, Полинка, замуж выходит.
Проводив гостей и прибрав со стола, устало опустилась на стул. Посмотрела на образок в углу. Он всегда напоминал ей об отце. Отец, бывший председатель колхоза, кристальной честности человек и убежденный коммунист – в Бога не верил, всегда говорил, что человек сам строит свою жизнь. Сам принимает решения. И сам отвечает за последствия. И потому молиться на образа, выпрашивая у кого-то более счастливую судьбу – значит, не верить в себя, сгружать ответственность за все, что происходит, на того, кто и не существует вовсе.
С самого начала войны отец неоднократно ездил в военкомат – оставаться в тылу каждый день для него было предательством самого себя. В сорок втором, после очередной неудачной его поездки, вечером из дома его забрали люди в темной машине – тут, в районе, таких не было. В тот вечер Полинка была на дежурстве, помогая после школы еще санитаркой в больнице. Придя домой утром, застала маму в ночной рубашке, закутанную в старую шаль, за кухонным столом. С заплаканными, потемневшими от бессонной ночи глазами. Обессилившую. Отпаивала ее чаем, пытаясь добиться, что же произошло. Узнала немного – то, что отца забрали. Наверное, навсегда…