– Ты что, его носишь с собой? – удивился Раббани и отставил чашку чая в сторону.
– Да, – искренне признался молодой человек и полез во внутренний карман, – храню при себе. – И он протянул измятый небольшой кожаный альбом.
– Время летит! – вздохнув сказал хозяин, перелистывая фотографии, с которых на него смотрели его молодые воины. – Да, вот они – настоящие воины ислама!
– Узнаете, мой господин? – улыбнулся молодой парень. – Это я.
– Ох, какой маленький герой! – улыбнулся Раббани.
Рассматривая фотографии одну за другой, он задержал свой взгляд на карточке, где на стуле сидел один из военнопленных. Этого парня пытались склонить на свою сторону, чтобы он стал сотрудничать.
– Это же надо, – вслух проговорил он, – память играет со мной сегодня в рулетку.
– Не понял, – удивленно посмотрел на него молодой человек.
– Да я так. Вспомнил дни своей молодости.
– А-а. Когда отца похоронили, этот альбом передали семье. С тех пор я ношу его с собой.
– Ты, дорогой мой, этот альбом храни дома. Незачем его с собой носить. Вдруг в плен попадешь?
– Так я же на своей земле!
– Так-то оно так, но лучше дома, отдай родным.
– Будет сделано, господин.
Сердце Раббани вновь заколотилось в груди. Он сделал глоток чая. Это его немного успокоило. Чай был ароматным. После выпитого чая он вновь перелистал альбом.
Были тут и те фотографии, где простой народ возмущался.
Память вновь возвращала его в бурную молодость. Будто он смотрел кинофильм о своей боевой жизни.
– Возьми и передай этот альбом в семью, нечего его носить с собой.
– Да, господин! Вам еще сделать горячий чай?
– Нет. Достаточно.
– Тогда я уношу остывший?
За парнем закрылась дверь.
Раббани оглянулся вокруг, вздохнув, запрокинул голову на спинку дивана и прикрыл глаза. Из телевизора доносились голоса.
– Бадабер! Бадабер! Бадабер! – пробормотал он вслух. Память напомнила ему о том, как он принуждал каждого воина поклясться на Коране, чтобы сохранить секрет Бадабера.
– Зря не болтай, гляди в оба, военную тайну храни до смерти! Аллах все видит, – говорил он своим подчиненным во время инструктажа. Он жестко требовал от своих верноподданных хранить тайну Бадабера.
Надо признать, и под страхом смерти они молчали.
После того злополучного взрыва неудачи стали преследовать его. Потянулась череда невезений. Надо было перебираться с разрушенного взрывом места, где руины и зияющие воронки в сырой земле напоминали о его крахе, где все горело и полыхало.