Дверь общежития была заперта. Стучали минут пять. Наконец вахтер открыл. Не мешкая, нашли комнату № 4. Стучали и здесь. Было около трех часов ночи.
– Встать! Милиция, – негромко, но твердо произнес Хасанов, положив руку на кобуру, когда дверь наконец отворилась.
Спящие на нескольких кроватях зашевелились.
– Где Клименкин? – спросил Хасанов.
– Он на веранде спит, – сказал кто-то.
Прошли на веранду.
– Ну, я К-клименкин, – заикаясь, выговорил один – тот, что лежал на дальней кровати, – недовольным голосом. – Поспать н-не дают. Чего будите-то?
– Он еще спрашивает, – сквозь зубы процедил Бердыев. – Спит как будто!
– Встать, – повторил Хасанов. – Одевайся. Твоя фамилия как? – спросил он парня, койка которого стояла ближе.
– Гриневич, – ответил тот испуганно.
– Тоже вставай.
Хасанов отогнул матрас кровати, с которой встал Виктор Клименкин, принялся шарить руками. Ничего не нашел. Клименкин, пошатываясь, направился в комнату – одеваться.
– Твое? – входя за ним в комнату, сказал вдруг Хасанов.
В поднятой его руке блеснуло лезвие небольшого самодельного ножа.
– Ч-чего это? А, м-мой, – сказал Клименкин, зевнув.
– Ты и Гриневич поедете с нами. Быстро! – приказал Хасанов, пряча нож.
– Пиджак, пиджак бери, в котором был, – сказал Бердыев Клименкину.
Клименкин надел пиджак.
Старшему следователю линейного отделения милиции города Мары доложили о разбойном, зверском нападении в туалете. Это известие привело Ахмета Ахатова в ярость. И так процент нераскрытых преступлений на его участке велик – и вот вам…
Из сообщения Хасанова, однако, стало ясно, что уже задержано несколько человек, а главное – тот, который, по всей вероятности, и есть преступник. Все совпадало. Сбивчивый рассказ Гельдыева и Бердыева, уверенность Гельдыева, несомненная логика поступка подвыпившего парня – им не хватало, захотелось еще, а напротив сидели старики. И женщина, у которой, вероятно, были деньги в платке, вдруг пошла в туалет, где в этот ночной час, разумеется, пусто… И, может быть, самое главное – темное прошлое подозреваемого, имевшего, как выяснилось, уже две судимости в свои двадцать лет. Да еще нож… И Ахатов подумал вдруг: а не удача ли это? Ведь если удастся быстро раскрыть такое серьезное преступление, то…
– Не отпускать никого! – распорядился он. – Клименкина в камеру. Я сейчас буду.