У Федора кружилась голова от множества наименований одного и того же подвида птиц, имеющего однозначно, как в природе принято, всего два пола – самка и самец. При всем этом, он усвоил довольно быстро, что даже легкое изменение интонации придает произнесенному, судя по реакции называемого, множество явно отличающихся друг от друга значений.
И, хотя Федор и гордился тем, что все услышанное в правильном порядке раскладывалось по полочкам в небольшой голове, но предчувствовал, что существа эти еще на неопределенно долгое время останутся для него загадкой.
Так, к примеру, он никак не мог определить какую-либо природную закономерность в отношениях между самцами и самками.
Брачный ритуал, в некотором смысле, соответствовал известному в мире птиц, намеренных найти себе пару на всю жизнь. Оба пола перед встречей прихорашивались, купаясь, укладывая красиво или удаляя перья на голове и даже в других менее заметных местах и надевая на себя то, что в будние дни обычно не надевалось. Правда, самцы вместо сухих веточек или перышек для строительства гнезда приносили самкам зачастую срезанные где-то и, таким образом, обреченные на гибель цветы.
В отличие от природных навыков, брачный ритуал не завершался непосредственно половым актом с целью продления рода, а скорее содержал целый ряд предварительных актов, не имеющих последствий и определяющих, вероятно, возможность или невозможность совокупности телесных данных и правильность выбора партнера. С одной стороны, Федор видел в такой процедуре некую целесообразность, но, с другой стороны, считал такой подход для участвующих опасным в отношении изношенности чувств и дальнейшей привлекательности для других возможных партнеров в случае отрицательного исхода текущего очередного эксперимента.
Если такая пара спустя некоторое время все еще говорила о любви, то, приодевшись в особый наряд и собрав вокруг себя себе подобных, они посещали два, а иногда и три заведения. Федор знал, что отражающееся на лицах и слышимое из клювов после посещения первого называется улыбками, смехом и счастьем.
Далее, большинство молодоженов стремилось отметить этот знаменательный день походом в сооружение, которое Федор уже не раз навещал и считал местом таинства и волшебства. Вознесшийся к небу шпиль, украшенный неизвестным ему знаком, как бы говорил жителям города о том, что здесь творятся обряды, не имеющие ничего общего с повседневной жизнью.