- Уже нет, - радостно откликнулась она, позволяя мне прижимать ее к себе с отнюдь не дружескими намерениями. – Но первый раз было немного больно. Я даже вскрикнула. Правда, боль быстро прошла.
- Тебе понравилось? – сам не знаю, зачем, спросил я, незаметно принимаясь расстегивать крючки на ее платье.
- Нет, что вы! Я все это время мечтала только о вас! Как мне мог понравиться этот жуткий старикашка? – тут же с жаром принялась она уверять меня.
- Мужа надо любить, - наставительно сказал я, скидывая с нее платье и принимаясь за корсет. – Он тебя кормит, поит, одевает. Он дает тебе крышу над головой. А ты должна иногда ублажать его и рожать ему детей. Так правильно. Так гласит наш закон.
- Да, Ваше Высочество, - млея, ответила она. Я, наконец, справился с корсетом, отбросил его в сторону, стянул с ее плеч нижнюю рубашку и с наслаждением сжал руками мягкие, пышные груди.
О, как давно я этого ждал! Я мечтал о ней почти три месяца – неслыханно долгий срок для меня. В последнее время брату стало все сложнее выдавать моих девиц замуж – женихи закончились. А позволить себе обесчестить или, не дай бог, обрюхатить девицу я не мог: мне как младшему сыну короля полагается жениться только на столь же высокородной особе, что и я сам. Но у меня челюсти сводит при одном только взгляде на этих вяленых вобл. То ли дело наши красавицы! Эх, какая у нее мягкая попка! Давай, детка, давай, скажи, что ты уже готова!
Я крепко обнял ее, отчего она радостно пискнула и вцепилась в меня, задрал нижнюю юбку и с наслаждением погрузил пальцы в мягкую влажную плоть. Да! Именно такой я ее и представлял! Под этими дурацкими многослойными юбками бывает не понять, какая у девицы задница, но я надеялся, что у нее она мягкая и в меру пышная, как я люблю.
В штанах сразу стало тесно, и я принялся повторно расстегивать все эти крючки и распутывать узлы, торопясь, злясь и шипя сквозь зубы на наших портних. Моя красотка не вмешивалась, только часто дышала, широко раскрыв ротик и заводя меня этим еще больше. На последних крючках я не выдержал, рванул посильнее и просто выдрал их, давая себе свободу.
Девушка тут же послушно разлеглась на досках, широко раздвинула ножки и заманчиво шевельнула бедрами. Ну уж нет, я не собираюсь вставать на колени, да еще и на грязных досках. Слишком многого хочешь, дорогая.