Мелкая заноза. Наверное, как и ее мать, дни считала до того, как приедет сюда, займет одну из комнат, в которой отец обновил ремонт специально для нее, и влезет в нашу жизнь. Раз я ничего не могу поделать с тем, что наш отец привел в дом эту женщину, то хотя бы испорчу жизнь ее гребаной дочери.
Потому что им обеим здесь не место.
Потому что мне нужно деть куда-то свою чертову злость.
Потому что все это несправедливо.
Наш подвал, на самом деле, очень универсальное помещение. Это и склад, и прачечная, а в холодное время года мы с Максом здесь занимаемся на тренажёрах. Мой старший брат с детства увлекается хоккеем и сейчас играет в молодежной лиге. Говорят, спорт дисциплинирует. Так вот, это не про него. Он настоящий раздолбай. Однако талантливый.
Я открываю дверцу просторной кладовки, забитой нашим барахлом. Юниорские велосипеды, клюшки, ролики, мамин мольберт и холсты – чего тут только нет. Мама никогда ничего не выбрасывала. Наверное, сказывались годы жизни в России.
Когда мы переехали в Канаду, мне едва исполнилось шесть, Максу – семь. Я плохо помню жизнь на родине. Мама говорила, что жили мы трудно. Но мы были мелкими и ни хрена не понимали. Родители обеспечивали нас самым необходимым, а как и что им доставалось, нас не заботило. И мы были счастливы.
Сейчас я бы отдал все свои девайсы, байк… да что угодно, чтобы вернуться в то время хоть на день, когда мама была здорова, когда мы были семьёй, а не тем суррогатом, в который отец нас всех втянул. Пусть я чертов эгоист, но и он не лучше.
Несколько минут спустя, отыскав шлем, я поднимаюсь по лестнице. Женя уже ждет меня в холле. Со спины она выглядит ещё миниатюрнее. Ее каштановые волосы заплетены в две косы. Она напоминает Дороти из детской книжки.
Женя разглядывает картину. Этот морской пейзаж мама нарисовала незадолго до смерти.
— Ну что, ты готова увидеть дорогу из жёлтого кирпича? — небрежно бросаю ей.
Девушка вздрагивает.
— Доброе утро, Тамбов, — произносит она.
На мгновение я прикрываю глаза, услышав это идиотское прозвище. Впрочем, спасибо судьбе, что я появился на свет не в селе с каким-нибудь беспонтовым названием, вроде Сучки́, или что-то типа того.
— Оно было добрым, пока тебя не увидел. Где твоя форма? — с досадой рассматриваю Женины ноги, обтянутые черными джинсами.