Отныне я, Шурик, Лорд Спартанский и Конунг Винландский. Звучит,
как по мне, очень даже неплохо.
Главное не уподобиться какой-нибудь Дейенерис, чтобы все мои
титулы читали с несколько минут без остановки.
Вот выйдет неприятность!
— Что от нас сейчас требуется? — побившись головой об одну из
колонн, возвращается к нам хмурый Грабля, — Ты бы не стал так
просто нас звать, чтобы открыть свои «грязные секретики»?
— Мне нужно в первую очередь объединить Винданд под одной единой
властью. Никакой больше вольницы, никаких независимых ярлов и
свободных команд. Всё следует привести под одну крепкую руку, —
заявляю я.
— Твою, конечно же, — улыбается Валерьян.
— А есть возражения? — удивляюсь я, — Мне казалось, что от этой
чехарды со свободными викингами на острове одни лишь проблемы.
— Ну, так-то оно так, — хмыкает невесело Грабля, — И Сокол
удачно с ней боролся, ведя за собой, как за самым сильным игроком.
Но даже его не все желали порой слушать. И действовали во вред.
Думаешь, у тебя получится? У Сокола был страх, а что есть у тебя,
Шурик? Без обид, конечно.
— А у меня есть цель, — улыбаюсь я. — При Соколе Винланд варился
в одном котле. И междоусобицы были нужны Конунгу, чтобы стравливать
напряжение. Переправлять его с центральной власти друг на друга.
Теперь же всё будет иначе.
— Вот этого я и боюсь, — вздыхает Валерьян
— А чего же? — интересуюсь я.
— Тех, кто сдерживал свою дурость только из-за наличия Сокола, —
отвечает мне товарищ.
И словно в подтверждение его слов к стеле прибегает Этанол в
сопровождении своих хирдманов. Вместе с ним бегут и помятые, но
вполне здоровые Пирра, Базальт, Малой и Мирантис.
А сразу за ними два десятка викингов во главе того самого
«Гимли».
— Великий Конунг! Дело дрянь!
— Что стряслось? — спрашиваю я.
— В гавани пожар! Бунт! И резня!
Уважаемые читатели! Глава вычитана, но не
отредактирована. Просим прощения за очепятки. Утром перезальём
чистую.
— Новая волна идёт! — рявкнула тревога над стенами Утёса.
Стражники, лучники, простые добровольцы из гражданских вмиг
забегали, подобно муравьям.
Весь полис сейчас вообще напоминал разъярённый муравейник, по
которому нерадивый юнец прописал палкой потяжелее.
«Муравьишки» носились, решали свои многочисленные проблемы,
кризисы и конфликты.
А откуда-то сверху уже летел новый удар палкой.