Очевидно, что разошедшийся пожар уже своими силами морякам было
не потушить.
А потому на трёх галерах моментально началась эвакуация путём
прыжка рыбкой за борт.
Двум наблюдавшим за этим безобразием галерам повезло несколько
больше. Как только десант прочухал план спартанцев, то игроков тут
же стали пересаживать на лодки, как сардины в банку.
И плевать, что берега ещё грести и грести — по маленьким шлюпкам
всяко сложнее прицелиться, чем по огромной галере.
Так в итоге и вышло. Ни одной галере не было суждено доплыть до
берега. И только редкие шлюпки высаживали моряков у лагеря афинян,
положение которых также оказалось незавидным.
Снабжение по морю хромало из-за огрызающегося Утёса. Снабжение
по суши отсутствовало, в принципе.
Но это ещё могло измениться, так как ряд патрульных видели
всадников со стороны Рима.
Так что к Афинам ещё могла прийти помощь с Рима, что стоял к
северо-востоку от Утёса.
Но пока тех не было, десант афинян не мог действовать свободно и
перейти к прямой атаке на полис.
Защитники радовались очередной маленькой победе. Да,
незначительной на общем фоне полной блокады, на фоне скорого голода
и на фоне череды неурядиц.
Но это была победа.
А это значит, что Утёс будет держаться! Столько, сколько
потребуется!
И как бы не шла война на главном военном театре, здесь знамя
Спарты ни за что не будет спущено!
Пока будет жив последний спартанец.
***
Спешно покинув Стоунхендж, мы двигаемся всей толпой в сторону
порта.
По пути к нам присоединяются и другие ярлы со своими людьми, тем
самым увеличивая число моих сопровождающих до целой сотни.
И это ещё только начало!
— Что там вообще произошло? — уточняю я у Этанола.
Но отвечает мне «Гимли».
— Подлые торговцы из Константинополя! Только прознали про смерть
Сокола, так сразу решили половить рыбку в мутной воде. Кто-то решил
сразу же сбежать с острова, а кто-то — уйти «с огоньком». К ним
примкнуло несколько ярлов, что захотели пограбить напоследок!
Предатели! Наглые крысы! — бурчал мужчина.
— А тебя как зовут вообще, воин? — усмехнулся я.
— Меня-то? Гимли я! — хмыкает Гимли.
— Эльфов недолюбливаете? — уже совсем не сдерживаю я улыбки.
На что мужчина понятливо фыркнул.
— Ещё как! Ведь у этих остроухих, нет чести, нет уважения…
— Нет пива! — уже синхронно заканчиваем фразу.
— Мы с вами явно поладим, великий Конунг, — хекает Гимли.