Я огляделась по сторонам. Район был знакомым. Словно ноги меня сами привели поближе к дому. Вот жилище Рамиренье, а чуть подальше барона Альгасто. Значит, мне осталось каких-то десять минут.
Потихоньку рассветало — все вокруг начинало приобретать краски, и небо на востоке окрасилось в розовый. А до этого я все видела в серых цветах! Какое, оказывается, полезное умение — видеть в темноте.
А может, мне притвориться живой? Скажу, что просто была в коме. Никто даже не заметит, что что-то не так. Сколько я уже мертва? Пару дней, кажется. Заплатим целителю, всем свидетелям, наплетем что-нибудь про божественный подарок, и все будет хорошо!
«А потом мы всех сожрем!» — прилетела следом мысль.
— Не будем мы никого жрать! — возмутилась я.
«Начнем с Доминика», — уверенно заявил некто в моей голове моим же голосом.
Заскулила, схватившись за виски. Кажется, я превращаюсь в чудовище!
И вот тут по плану должна была случиться самая натуральная истерика, но она отменилась по независящим от меня причинам. Словно я совершенно разучилась плакать, страдать и нервничать. Даже шокирующая новость о моей смерти постепенно утрамбовывалась, уютным комочком сворачиваясь внутри.
Пришлось выпрямляться и идти дальше, так как «жалость к себе» теперь была мне недоступна.
К дому я пробралась через узкий лаз в саду. Ни разу им не пользовалась, но знала, что Доминик — младший брат, часто сбегает через него.
Все окна нашего четырехэтажного особняка были занавешены черным. Я поджала губы. Матушка, наверное, очень убивается.
И тут меня впервые посетил весьма интересный вопрос. А как я умерла? Не помню, чтобы я болела или чем-то сильно поранилась. Почему тогда вдруг покинула этот мир?
И тут обнаружилась еще одна вещь. Я совершенно не помнила момент смерти. Последнее воспоминание — собираюсь на прием к герцогу Лойсензо вместе со всей семьей.
— Почта! Свежая почта! — заорал мальчик-почтальон где-то за забором.
Быстро юркнула в кусты, опасаясь обнаружения.
— Густаво, прогони его прочь! — потребовал женский голос. Матушка! Она обычно не встает так рано. Что побудило ее подняться в такой час? Судя по всему, она сидит в саду на скамейке-качелях — это всегда было ее любимым местом. — Не хочу знать никаких новостей.
— Может, там будет что-то про дело Ноэми? — возразил дядюшка. Он вообще обычно просыпался к обеду, так что его слышать было еще удивительнее. — Виттория, вдруг они что-то нашли?