А она?
Она даже не поняла, что случилось.
Он успел взять себя в руки до того, как она испугалась, а контактные линзы скрыли изменение глаз. Как удачно, что у второго поколения веров зрачки изменялись только в момент, когда просыпались инстинкты.
И у нее они не изменились.
Этот момент всю ночь не давал Киру покоя.
Контактные линзы? Возможно.
Но было еще кое-что.
Кир инстинктивно почувствовал, что Лика старалась держать между ними дистанцию. Да, его внешность ее впечатлила. Он видел восторженное восхищение, вспыхнувшее в ее глазах, как только она глянула на него. И жалость, на секунду мелькнувшую во взгляде, когда она увидела шрам. Обычно он действовал на женщин по-разному: у кого-то вызывал отвращение, у кого-то – болезненное влечение. Но жалость…?!
Вряд ли Кирилл Стромов был тем мужчиной, которого женщине хотелось бы пожалеть.
Но в отличие от других, эта не проявила ни малейшего желания познакомиться ближе. Пришлось буквально навязывать ей свое общество, опасаясь, что она убежит.
Кто бы знал, чего ему это стоило! Старательно растягивать губы в улыбке, сохранять спокойствие, говорить о какой-то ерунде, в то время как все инстинкты вопили: «возьми ее!», пульс набатом стучал в висках, затмевая разум, а ненависть к ее отцу бурлила в крови огненной лавой и требовала выбросить эти мысли из головы.
Даже сейчас он не знал, чего ему хочется больше: оторвать ей голову или впиться в нежные губы жадным поцелуем.
Черт бы побрал эту девчонку!
Злой на себя, на нее, на весь мир, Стромов подорвался с дивана, едва забрезжил рассвет. Заперся в ванной. Надо было привести мысли в порядок и немного остыть перед новой встречей с неизбежным.
Через минуту в дверь постучали.
– Ты как там? – услышал он голос Бориса.
– Отлично.
Это была чистая ложь.
Сжав пластиковый бортик ванны так, что мышцы на руках вздулись узлами, он засунул голову под струю холодной воды.
– Чего не спишь? – прохрипел, чувствуя, что Борис так и стоит с той стороны двери.
– Беспокоюсь. Кабы чего не вышло…
– Что, например?
– Ты помнишь, почему веров загнали в резервации?
– Ты про несдержанность? – криво усмехнувшись, Кир взглянул на себя в запотевшее зеркало. Сейчас, без контактных линз, было отлично видно, что глаза у него желто-карие, как у отца, с серповидным зрачком. Они выдавали в нем вера за километр. – Боишься, что я не выдержу и сорвусь? Изнасилую дочь Андрулеску? Не переживай, я уже думал на эту тему.