Золотой запас Колобка – 2. Сборник - страница 6

Прумпурляндской волостью в королевстве называли завод, выпускающий все на свете: сапоги-скороходы, гусли-самогуды и прочую сказочную дребедень. Работали там роботы.

«Все, отрекусь от престола», – решил король. Он даже придумал начало прощальной речи: «Я устал, я ухожу». Дальше речь не клеилась.

Раздался телефонный звонок.

– С Новым годом! – загремел в трубке бас тарабарского короля.

– Взаимно, – механически ответил король.

– Приглашаю на Большой королевский бал в честь Нового года!

– А как же Прумпурляндска волость, которую вы требуете?

– Хм, – смущенно кашлянул тарабарский король. – Простите великодушно, но, понимаете, наш главный учитель танцев поспорил на ящик коньяка, что сможет сыграть посла. От великого ума, конечно. Что вы ответили ему?

– Шиш вам, а не Прумпурляндска волость.

– Ха-ха-ха-ха. Так ему и надо. Коньяк он выиграл, но я специальным королевским указом запретил ему употреблять спиртное до следующего Нового года… Так я высылаю личного Дракона?

И, знаете, настроение короля улучшилось, ведь он обожал балы, танцы, суету праздника. На балу он встретит старых сказочных друзей, поболтает с ними, скоро вернутся Принц и Золушка, скука короля пройдет, и все будет очень-очень хорошо, как всегда бывает в старых сказках.

Им втихаря гордилось всё селенье.

Нет, в самом деле! Он чудак, вестимо,

Но шутка ли сказать – живой писатель!

На двести вёрст в округе нет такого!

Кто помоложе – те уже не вспомнят,

А старики расскажут вам охотно,

Как он в село к нам первый раз приехал —

Студент безусый в форменной тужурке,

Всё чиркая чегой-то поминутно

В изрядно пухлой книжке записной.

Как подшофе он вёл в трактире речи,

Что гению, мол, даже и не нужно

Кончать каких-то скучных академий,

Что истинный талант зерну подобен,

Которое взойдёт и всколосится

Без всякого влияния извне.

Гулял, шутил, записывал частушки,

В себя вбирал окрестные пейзажи,

А осенью домой уехал, в город,

С тем, чтоб весной вернувшись, огорошить

Селян словами: «Я останусь здесь».

У обчества избёнку прикупил

На выселках, кой-как её подправив,

И тихо-мирно зажил бобылём.

Шушукалися все спервоначалу:

«Блажит, мол, барин!» Опосля привыкли.

А лет спустя так несколько и вовсе

Нашли резон держать за своего.

К тому же был он прост, без фанаберий,

Здоровался приветливо со всеми,

Детишек местных грамоте учил,