Я шагнул к спуску в лощину, плохо понимая, зачем это делаю – и споткнулся…
Степь раскинулась вокруг меня: степи, где пасутся стада белых баранов раскосых людей, и степи пустыни в оазисе, где смуглые народы в тюрбанах разводят отары черных баранов.
До самой Шины, на чьи великие стены никогда не поднимался враг.
Ноги вихрем несли меня по ковыльным просторам, заставляя петлять меж сопками, шуршать в озерном камыше, бешеным соглядатаем наворачивать круги вдоль крепостных стен… люди, кони, юрты и палатки, стада и табуны, башни и рвы. Все это предлагалось мне.
Бесплатно. И просто так.
– Нет! – выкрикнул, чувствуя, что теряю сознание. – Не—е—ет!
Я не желаю!
Тишина.
На краю лощины сидел малахитовый Заяц религии ислама, внимательно глядя на меня зелеными глазами изумрудов, под цвета знамён последнего пророка Мохаммеда с мечом Зульфикара при завоевание Мекки.
– Зря, – недоумённо читалось в глубине заячьего, или волчьего взгляда.
– Зря… я ведь от всей души. Е рабб!…
Наконец он моргнул, и, потешно выпрыгивая на каждом шагу, двинулся вниз. Где били в барабаны маленькие лапки, а эхо еще ловило отголоски былого воинственного воя.
Старый Тур буддизма даже не подошел ко мне.
Виноградная Лоза предложила мне масличные рощи суфизма,
Двугорбый Нар альб—Ганеш – индийский индуизм.
Купцы—евреи со всеми их торговыми караванами были брошены мне под ноги Вольным Плющом – иудейством.
Ворон поднебесного синтоизма каркал над моей головой, удивляясь человеческому упрямству, а Черепаха—Восьми—Пятнах все ползла за мной, с воистину черепашьим терпением раз за разом предлагая мне караизм, веру на книге Танаха, а сама она состоит из 24 книг.
Кара – переводиться как «читать», то есть читать книги, двигаясь по тексту и канонам точно черепаха.
Пока я чуть не наступил на неё сапогом, и черепаха отстала.
Шёл, топча благоуханный ковер, я чувствовал себя святым пророком Исой, которого враг Аллаха возвел на гору Блаженств, где он читал свои проповеди, и указал пророку на все царства земные; владей! бери! пользуйся!
Только я, в отличие от святого рассуля, мог сколько угодно кричать гласом вопиющего в пустыне:
– Изыдите от меня, искусители!
Разве что горло зазря сорвал бы.
Шёл, не разбирая дороги, не зная, что ещё найти в небесной стране эгрегоров.
Он как-то выискался последним.
Баран с золотой шкурой, наверно тот самый, по кличке Крий, лежал у поваленного кедра, а рядом с ним лежал кудлатый лев, опустив голову на передние лапы, и зорким сторожем поглядывал по сторонам.