Фоня довольно быстро перестал мычать в тряпку, которой я замотала ему рот. Мне нужно было подумать в тишине, а пока думаю – приготовить поесть.
Я притащила зайца из прихожей на кухню. Положила на стол с такой уверенностью, будто знала, что делать дальше. Пушистый белоснежный зверек наверняка будет вкусным, когда приготовится в печи, но до запекания его нужно освежевать.
Взглядом я поискала помощи у Кондратия. Тот посмотрел на меня коротко, но или не понял, чего я хочу, или не подал виду. Принялся насвистывать под нос заунывную мелодию и, чеканя каждый шаг, отправился в прихожую. Спустя секунды оттуда донесся металлический звон ведер. Потом плеск воды в бочке.
Домовой вернулся в кухню с маленьким ведерком, полным мыльной воды. Всё так же не обращая на меня внимания, с кряхтением подтянул скамейку к окошку и намочил тряпку. Шлёп! Тряпка заскользила по стеклу, оставляя грязные разводы. Кондратий тихонько напевал, его усы довольно топорщились.
— Я не умею разделывать зверей, — сообщила я домовому в спину, надеясь, что он надо мной сжалится. — Я вообще впервые вижу неразделанную тушку. Обычно их продают уже без шкурки.
— Как ты жила вообще в своем мире? — недовольно проворчал Кондратий. — В первый день даже с кровати не поднималась, рыдала, глядя на мышонка в углу. Маленький совсем еще был и помер, пришибленный ботинком.
— Прекрасно я жила. Готовить самостоятельно не приходилось.
— Ну так учись. Самое время, по-моему.
Я почти бросила нож на стол, но голод о себе напомнил урчанием в животе и тошнотой. От недоедания временами кружилась голова. Организм требовал мяса, хотя бы заячьего.
Из-за стола донеслось мычание. Фоня требовал дать ему слово.
— Что? — я отодвинула тряпку с его рта и добавила раздражения во взгляд. Колдун должен понять, что болтать я не планировала.
— Я умею разделывать тушки, — сказал он. Не уточнил, чьи именно тушки, и эта неопределенность в ответе заставила меня поежиться. Неизвестно, как в этом мире относятся к убийствам. Может быть, тут у черных колдунов есть законное право на парочку умерщвлений в год.
Живот вновь заурчал. Заяц продолжал портиться. А у меня был выбор – замарать руки самой, или позволить колдуну встать к столу. Если развяжу Фоню, а он сбежит, то мне по-любому придется научиться готовить…