Уговорили…
Первые месяцы общались только по работе. После пары безуспешных атак на личное пространство Ильи, Платон ретировался и больше не приставал. Илья посвятил себя работе над МАКС. Время летело быстрее, чем корабль преодолевал миллионы километров. Сейчас Илья и не помнил, когда и почему произошел тот перелом. Ему вдруг невыносимо захотелось поговорить. Может излучения всякие космические повлияли? Примирительный шаг со стороны Ильи Платон принял на ура. Они говорили много и не всегда о чем-то интересном. Платон вещал о Зимовье, знал поименно каждого конструктора, мог во сне назвать дату запуска в космос. Так шли дни и месяцы. Быстро и незаметно Илья проникся к своему напарнику. И долго не мог свыкнуться с мыслью, что у него впервые в жизни появился друг.
– Обратно полетим бизнес-классом, – Платон осматривался. – Хоромы, а не каюты. У начальства отдельные, у работяг общие – все как на Земле матушке.
– Только для нас мест нет. Будем на этих койках теснится. Или ты выгнать кого собрался? – спросил Илья, не открывая глаз.
– Ты меня знаешь, я чужого не возьму. Вот если только подвинется кто… Та с краю каютка Веры Голубевой, а вон та Надежды Вершининой. Я за молодость, но и от опыта не откажусь.
– Размечтался.
– Только глупец недооценивает льва.
Илья хохотнул. Он мог пересказать десятки пикантных историй о похождениях Платона, будто сам в них участвовал. Ему же не многими довелось похвастаться, но Платон и не настаивал. Когда тема касалась женщин Платон слушал только себя.
Вернулся Егерь. За собой катил тележку со всяким барахлом из корабля. Вытер лоб и выдохнул, словно паровоз. Несмотря на возраст, а было ему хорошо за пятьдесят, его борода и волосы почти без седины. Вообще в нем чувствовалась какая-то мальчишеская сила.
Егерь вытащил из кармана недокуренную сигару. По воздуху поплыл острый специфический аромат. Илья приподнялся на локте и взглянул на Платона, не скрывающего недовольство.
– Нельзя тут курить, – заверещал Платон, как сломанная скрипка.
Егерь выдохнул густую струю дыма в его сторону. Принялся молча разгружать тележку.
Платон не стал пререкаться, но ответ ему не понравился.
– Егерь! – позвал Илья.
– Тебе плохо, или как?! – Егерь скривил лицо. Дым от сигары попал ему в глаза.
– У перехода я оставил чемоданчик небольшой, черный с серебристыми вставками.