Помимо этического выигрыша, приносимого аналитику подобной работой, несомненен и тот теоретический выигрыш, который она может сулить. Исходившие от Фрейда просьбы не оставлять без внимания структуры навязчивости до сих пор не воспринимаются как нечто серьезное. Тем не менее если сегодня и возможно продвижение анализа именно в теоретическом плане, со времен Лакана заметно застопорившееся, то оно может быть достигнуто исключительно на базе изучения навязчивой структуры. Именно эта структура является платформой, на которой можно расставить лакановский инструментарий и укрепить его в том опыте клинической подготовленности, который анализ демонстрирует.
Когда мы читаем Лакана, то в первую очередь кажется, что его теория обширна и из нее можно черпать бесконечно. Другими словами, невозможно себе представить ситуацию, в которой лакановский анализ потерял бы свое значение. Но мы являемся свидетелями тому, как его значение рассеивается, с одной стороны уходя в прикладную сторону и становясь обслугой современного искусства, а с другой замыкаясь в закрытую структуру тех, кто все еще готов этим анализом заниматься.
Есть ли у невроза навязчивости потенции к такому же сплачиванию адресованных ему теоретических усилий, как у психоза? Мы знаем, что в этом плане сегодня функция психоза несомненна. Тем не менее голоса аналитиков, утверждающих, что именно на базе психоза ожидается прорыв в изучении субъектности, в некоторой степени звучат как рационализация – при всей своей поучительности психоз не представляет собой сцену, где желание царило бы во всей своей обыденности и при этом оставалось бы малоизученным, невзирая на повсеместную распространенность. Невозможность вывести анализ из истока иного желания, нежели фрейдовского – желания, которому так и не был поставлен диагноз, поскольку невроз навязчивости не является заболеванием, но представляет собой субъектную структуру во всех ее перипетиях – должна свидетельствовать в пользу необходимости иметь дело с этим неврозом как с основной материей психоаналитического исследования.
Введение
Невроз навязчивости как продукт аналитической мысли
Невроз навязчивости сегодня является местом пропуска, слепым пятном психоаналитической мысли. Будучи чрезвычайно близок к тому, что кажется сегодня чуть ли не естественным психическим состоянием субъекта, он не отличается обилием современных теоретических вложений. Особенность его состоит в том, что он присутствует в психоаналитическом знании как бы по умолчанию: большая часть новейших теоретических ресурсов психоанализа отозваны за его пределы – он чрезвычайно редко становится поводом для обсуждений. Этому способствует наличие смещения, легшего в основу теории классического анализа поскольку, вопреки расхожим представлениям о том, что мысль самого Фрейда основывалась на аналитике другого невроза – истерического – на деле именно навязчивость была основным источником для разработки мышления психоаналитического образца.