– Валим! – Рус хватает меня за руку, мы бежим к черному входу. Не туда, откуда я залезла.
– Перелезай, – командует Рус. И засветить свои трусы со Спанч Бобом? Вот уж нет.
– Я лучше в дырку! – легко пролажу, а вот Руслану приходиться перелезать через забор. Он в последний год из качалки не выходит. Знатно так накачался. Но почему-то, меня больше впечатлили бицепсы Марка и его пресс как стиральная доска. Никогда не понимала девчонок, которые тащатся от кубиков. А тут сама залипла, ощупывая их.
– Эй! Стойте, шантропа! – сторож возится с замком. Рус заводит мотоцикл.
– Падай! – я посылаю охраннику воздушный поцелуй, обнимая Руслана другой рукой. Пустив дым в лицо разъяренного сторожа, уносимся прочь.
– Ты отремонтировал его?
– Да.
– И что было?
– Какой-то козел подсыпал сахар в бензобак, – кажется, я знаю этого козла.
Утром приготовила сырники. Тут же прибежал Денис.
– Вкусно пахнет.
– Хочешь?
– Да. Мама ушла. Опять оставила меня с этим Пашей. А он спит.
Я положила ему стопку сырников и сметану. Вторую половину положила себе. Только села есть, как залетела мама. Как ни странно, абсолютно трезвая. Забрала мои сырники и чай. Пила на ходу.
– Куда-то собралась?
– Ага. К Соболевым. Эта надменная стерва, хозяйка, позвонила только что и сказала, что если я сегодня не выйду и пришлю свою дочь, то она меня уволит ещё и ужасную характеристику обещала написать. Что ты такое натворила? Александра Валерьевна всегда было плевать кто у них убирает, – покраснела под пристальным сканирующим взглядом мамы. Вспоминая какую сцену застала мама Марка. Мы с ним чуть не поцеловались!
– Ничего.
– Ладно! – мама громко поставила пустую кружку на стол. – Пойду. Опаздываю уже. Я то работаю, а не сижу на шее у… как ты меня вчера назвала? Никто. Так кажется, – припомнила мои слова мама. Вчера я была не в духе. А сегодня стало стыдно. Иногда лучше жевать, чем говорить.
– Прости мам.
Как только она ушла, вышел Павел. Велел Денису идти в свою комнату. Рядом с ним, не могла оставаться. Был большой риск, что я просто расцарапаю его пропитую рожу. Павел пил прямо из графина и таращился на мои голые коленки.
– А ты красивая девка, Лилия. Как же твоей мамке удалось вырастить такой цветочек? – меня взбесило, что он называет меня так же, как и Марк. Только ему это позволяла делать.