Во главе армии был поставлен лорд Конвей; по ироничному замечанию Хайда, его главными достоинствами было умение ладить со всеми придворными фракциями и любовь к чтению. 24 августа произошло сражение при Ньюборне, в котором шотландцы под командованием Лесли одержали победу, быстро продвинулись и заняли Ньюкастл. Хайд назвал и поражение при Ньюборне, и оставление Ньюкастла «позорными» событиями. Шотландцы установили полный контроль над севером Англии, где находились главные угольные копи, снабжавшие Лондон. Король был затруднен в действиях «из-за неурядиц, из-за врага, гордого и высокомерного в своем успехе, из-за армии, коррумпированной или в лучшем случае деморализованной, из-за страны, бунтовавшей или сочувствовавшей бунтарям, из-за двора, зараженного всем этим» [7, I, 192]. Кларендон считал ошибкой не только созыв совета пэров, не собиравшегося в течение столетий, но и вступление в переговоры с шотландцами в Рипоне, что привело к заключению перемирия в конце октября на унизительных для Карла условиях. За каждый день оккупации, вплоть до заключения мира, ковенанторы получали штраф в размере 850 фунтов. В оценке переговоров с шотландцами Хайд, кажется, был согласен с Страффордом, считавшим: следовало изгнать врага с английской территории. Описывая ситуацию в Долгом парламенте во время процесса Страффорда, Кларендон последовательно изображал себя едва ли не как главного противника шотландского влияния. Он рассказал о своей прогулке с одним из шотландских графов, с которым находился в дружеских отношениях. Тот дал ему знать: увидев их вместе, то ли четверо, то ли пятеро членов палаты не преминули попенять ему за это, причем один из них сказал, что «он прогуливается с величайшим врагом шотландской нации, который только есть в парламенте, и надо остерегаться общаться с ним» [7, I, 253–254].
24 сентября, в день собрания пэров, Карл I объявил о созыве парламента, который должен был приступить к работе в Вестминстере 4 ноября. Он получил впоследствии название Долгого парламента и стал самым знаменитым во всей британской истории. Сорокадневный срок до открытия сессии был по конституционной традиции минимально возможным: король явно торопился. Хайд как юрист утверждал в «Истории мятежа»: решение созвать парламент не было своевременным, противопоставляя Короткому парламенту: «Это как суд Божий; есть нечто странное в том, что все последние годы усилия и ученость направлялись на то, чтобы доказать: в случае необходимости экстраординарный путь получения доходов является законным, даже при ее отсутствии. Теперь, когда такая необходимость стала очевидной, деньги решили получить обычным путем, через парламент, куда более необычный и противный [правительству], чем предыдущий. Невозможно отрицать: в ситуации