Ого! Я практически полководец! Однако мне теперь ещё этого
блохастого кормить. Ладно, переживем.
Собак постоял на месте с минуту и вновь побрел в ту же сторону,
куда шел до того, я отправился следом. Похоже, там было что-то,
нужное этому гончему, который оказался самцом, но сам бы он точно
туда не дошел. Интересно, сколько прошел этот скелет на ножках?
Голодный же был. Да и сейчас не лучше. В голову пришла мысль
поохотиться на импов всерьез - добывать одного за раз, рискуя
свалиться хребтом на скалу, займет слишком много времени, а этому
псу один имп был почти на один укус. Я огляделся с очередной скалы
и заприметил впереди ещё одну пещеру с дозорным импом, к которой
было можно подобраться сверху. Когда мы дотуда дошли, я остановил
пса, сказав:
- Ляг здесь, я достану тебе еды.
До входа в пещеру было где-то сорок метров по земле и шесть
метров вверх, над пещерой, как будто специально, был ещё козырек
метрах в трех над уступом, где сидел имп-стражник. Я, убедившись,
что пес меня все-таки послушал и улегся на песок, рванул в обход
скалы и уже через минуту сидел на уровне пещеры, невидимый от
входа, с прекрасным обзором на компаньона по аду. Через пару минут
импы в пещере зашевелились, до меня донеслись их оживленные
скрипучие голоса. Идея была простой - раз они в тот раз вылезли за
куском моего мяса, то за целой адской гончей тоже могут, к тому же
сразу вмногером, а в своих способностях разнести кучу импов я особо
не сомневался. В крайнем случае я могу врубить ауру огня и просто
перетерпеть, пока меня будут царапать. Дождавшись, пока визг
бесенят дойдет до выхода из пещеры, я перебрался на не слишком
устойчивую позицию за козырьком и стал ждать - сработает или
нет.
Импы все-таки решились, и с боевым визгом скатились со своей
скалы навстречу одинокой, как им казалось, адской гончей, я тут же
выскочил на позицию и прыгнул в кучу врагов, распластав лапы.
Контакт! -162! И шесть импов, как комаров тапкой! Бесы явно сменили
приоритет и все дружно стали когтить меня, пытаясь влезть в глаза
или нос - попавший в рот обычно лишался той части, которой он туда
попал, а кто не доставал, те царапали всё остальное. Пришлось
обороняться от атак со всех сторон. Я врубил ауру и стал просто
расшвыривать нападающих ударами наотмашь и кусать воздух в
окрестности тела, глаза застлала пелена ярости от кучи царапин,
наложенной на боль от ауры, с которой я не сумел разобраться, чтобы
она меня не трогала - пусть и не старался по-настоящему. Лог
событий залило краснотой, сплошные "Вы нанесли" и "Вам нанесли",
яростная битва вслепую, пока хоть кто-то есть рядом и пищит, не
отвлекаясь ни на что, даже на собственное здоровье, которое
достаточно быстро уменьшалось. Судя по чужому лаю, мне на помощь
пришел верный соратник, в какую-то силу помогая прорежать бесенят.
Спустя десяток секунд меня, кажется, прекратили кусать, я вырубил
ауру и огляделся. На ногах осталось не больше десятка импов,
раскиданных в радиусе нескольких шагов, уставший и сильно
исцарапанный собак привалился ко мне, тяжело дыша, а под ногами
валялось ещё с десяток мелких тел. Я оказался все-таки недостаточно
живучим, здоровье болталось на границе красной зоны, силы махаться
ещё есть, но неясно, хватит ли на такую ораву. Похоже, краснокожие
тоже сомневаются в успехе - даже против помятых нас их сил может не
хватить. Значит, решают морально-волевые, которых у меня, кажется,
чуть больше. Я взревел!