Наверху оказалось почти невозможно держаться - край склона
оврага переходил в край внутренней поверхности острейшей ножевой
кромкой, об которую потенциально можно было развалиться пополам под
собственным весом. Но вид на окрестности открывался богатый. Я
закрепился всеми четырьмя конечностями над кромкой обсидиана, чтобы
не свалиться, и не спеша осмотрелся. Овраг был почти как на ладони
в обе стороны от склона метров на четыреста, внизу всё так же
неспешно текла лавовая река, вверху, за бывшим порталом, начинались
ответвления, одно из которых упиралось в огромный даже по меркам
виденного скальный шип, казалось, пронзающий рыже-багровые небеса.
Источник камней на дне был левее этого шипа и представлял собой
щербатую скалу со множеством трещин, некоторые можно было различить
даже отсюда. На скале, похоже, гнездились летающие импы, стайка
штук в шесть выделялась на её фоне красными росчерками, летая
взад-вперед над остановившимся каменным потоком. А на второй
стороне этого гигантского лезвия оказалось настоящее лавовое озеро,
неспешно булькающее пузырями из-под поверхности. Его диск был
размером с десяток футбольных полей, а кальдера размахнулась на
полмили, и представляла собой почти идеальную поверхность вращения,
с поправкой на овраги вокруг этого широченного вулкана. За нашей
пещерой, по-видимому, находилось подобное озеро, или, может быть,
застывшая кальдера из такого же стекла.
Я обратил внимание на свою мини-карту, на которой наконец-то
появились метки чего-то полезного. Точнее, всего одна -
пиктограммой бинокля был отмечен тот высокий шпиль выше по оврагу,
но и это уже хорошо - я выхожу к цивилизации, обжитым местам и
приключениям! Осталось подождать, пока вылечится мой собак,
как-нибудь сманить за собой выводок щенят вместе с мамкой и
оттяпать какой-нибудь имповник. Надо же с чего-то начинать
завоевание Ада.
Подо мной хрустнуло. Правая сторона потеряла сцепление с
поверхностью, и я шмякнулся животом на острый край, уползающий
из-под меня внутрь кальдеры. Хорошо, что меня развернуло влево, и
нож пришелся вскользь, соскоблив с груди шмат кожи, но не
располосовав больше ничего. Я оттолкнулся от убегающей поверхности
правой рукой и вцепился в скользящую плиту всеми когтями.
Оказалось, кусок шириной метров двадцать откололся цельным слоем, и
я оказался на нем. Отколовшаяся плита набирала скорость, как на
американских горках, и через несколько секунд влетела торцем в
лаву, резко затормозив и подбросив меня вверх, как из катапульты.
Мозгов хватило только осознать, что сейчас я тупо ухну в лаву с
головой, и, раз уж все равно помирать, воспользоваться ударом снизу
и прыгнуть повыше.