Потом я потерял работу. Мне никто не звонил. Никто не хотел со мной разговаривать, потому что на рынке я играл на повышение и все считали, что я сошел с ума. Конечно, помочь мне заработать никто не собирался. Я попытался открыть несколько новых компаний, но у окружающих были свои заботы, а я запустил свое здоровье и запутался в приоритетах (как мы увидим позже, и то и другое жизненно важно для успеха). Я был в такой же депрессии, как и окружающие, а они так же подавлены, как и все остальные.
И проблема была не только в падении фондового рынка. Это слабое оправдание. Человечество двести тысяч лет просуществовало не для того, чтобы погибнуть от крохотного зубчика на графике капитализма.
У всех было тяжелое десятилетие. Все переживали постсоциальный травматический стресс. И прежде всего нужно было это признать. Пузырь доткомов. Одиннадцатое сентября. Невиданная коррупция на корпоративном уровне. Ипотечный пузырь. Финансовый кризис. Спасение несостоятельных банков. Афера Мейдоффа[1]. И так далее. Удар за ударом. Обществом – нами – овладел страх. Мы стали бояться хоть что-то сделать.
И я сделал единственное, что мог: одним утром в начале марта встал пораньше и сходил в магазин за мешком конфет – маленьких таких шоколадок Hershey’s, какие обычно покупают, чтобы угощать детей на Хеллоуин. Часов в восемь утра я уже стоял у дверей Нью-Йоркской фондовой биржи и угощал всех, кто входил. Люди брели туда как зомби, уставившись на свои ботинки, но каждый – каждый! – останавливался, смотрел на меня, брал конфету и улыбался в ответ.
Шоколад способствует выработке фенилэтиламина – гормона влюбленности. Так все, кто был на бирже, ненадолго вдруг стали чуть ближе к ощущению влюбленности. А значит, чуть менее подавленными, хотя бы в тот день. Я не призываю все время есть шоколад – это чревато ожирением. Куда полезнее просто влюбиться.
Но у нас был тяжелый месяц, тяжелый год, тяжелое десятилетие – и всем нужно было немного расслабиться. Всем нужно было начать день с шоколадки.
Это было 9 марта, в понедельник. На предыдущей неделе в пятницу индекс S&P к закрытию торгов опустился до тринадцатилетнего минимума (и этот рекорд еще не побит). К концу той недели он вырос почти на 75 пунктов. А к концу месяца – больше чем на 125 пунктов, и с тех пор продолжает расти.