Когда врачи позволили капитану покинуть лазарет и снова приступить к служебным обязанностям, он зашел в свои покои лишь для того, чтобы переодеться, а после незамедлительно отправился на мостик. Яна понятия не имела обо всех политических интригах, которые, безусловно, имели место где-то там, в кругах, где вертелся Дейрус. Так же, как и о деталях того, что это вообще было за нападение. И подробностей всего, о чем говорил Гайлаф. Эти вещи являлись чем-то безмерно далеким, принадлежащим капитану корабля. И он совершенно не собирался делиться этим с ней. Потому девушке оставалось лишь гадать, что у него на душе, о чем он думал, уходя на мостик, сколько дел ему предстояло разгребать, и с какими мыслями он сегодня вернется домой.
Прошатавшись несколько часов по зонам отдыха, Яна вернулась в покои, и остаток вечера посвятила чтению какой-то бессмысленной книги, содержания которой и сама не запомнила. Просто сконцентрироваться на тексте не получалось.
Было уже поздно, а Дейрус все не возвращался. И ей не нужно было долго гадать о причине. Как-никак, капитан длительное время провалялся на больничной койке, и дел у него накопилось по горло. Так что Яна, отложив книгу, тяжко вздохнула и отправилась в душ. Ей нравилось стоять под теплой водой, хоть та до сих пор не могла смыть с нее слизь с мерзких белых щупалец. И все же, ей становилось немного легче. Когда взмокшие длинные белокурые волосы прилипали к спине, а кожу ласкала теплая вода, все остальное немного отодвигалось, оставалось не здесь, а лишь где-то рядом, за пределами ванной комнаты.
Как вдруг дверь открылась – лишь на миг.
– Не возражаешь? – услышала Яна над своим ухом, когда крепкие руки обняли ее, а обнаженное мускулистое тело прижалось к ее спине.
– Нет, – сладко прошептала девушка, млея от этих прикосновений. А еще – чувствуя налившийся кровью член, упершийся в ее бедро. И прикосновения черных щупалец по всему телу.
Его губы нежно касались ее шеи, слегка прикусывая кожу. Постанывая от удовольствия, Яна накрыла ладонями руки, сминавшие ее грудь. Одно из щупалец привычно, собственнически скользнуло меж ее ног и проникло в нее, вырвав из горла судорожный стон. Прикосновения каждого из них, любое прикосновение Дейруса было для нее словно лекарство. Ей хотелось, чтоб он проникал в нее, чтобы вновь заклеймил собой, навсегда изгнав противный запах другого мужчины, который посмел касаться ее.