- Подставлю ладони, их горем своим наполни,
Наполни печалью, страхом бурь и темноты,
И ты не узнаешь, как небо в огне сгорает,
И жизни разбивает, все надежды и мечты.
Засыпай, на руках у меня засыпай,
Засыпай под пенье дождя,
Далеко, там, где неба кончается край,
Ты найдешь… Потерянный рай.
Младшие же мальчики уже тоже выросли в здоровенных лбов. Михаил
закончил в этом году Александровский лицей и уехал по распределению
работать помощником губернатора в Тюмень. Никакой ссылки, просто
так выпал ему жребий – сын не проявил достаточного упорства в
науках, а я устраивать его в тепленькое место не стал
демонстративно, о чем его заранее предупредил. Сын сначала
обиделся, но потом признал, что я прав, и он сам виноват в таком
назначении.
Николай же продолжал грызть гранит науки в кадетском корпусе и
готовился выпуститься из него поручиком в гвардию. Естественно
никакого присвоения чина полковника или генерала исключительно по
праву рождения не предполагалось, и сыну предстояло пройти по всем
ступенькам армейской лестницы. Понятно, что даже сама его фамилия
будет немалым подспорьем, и закончить карьеру шестидесятилетним
армейским майором ему при любых раскладах не грозило, но прежде чем
ставить его командующим армией я хотел, чтобы Николай набрался
опыта с самого низа.
- Спит? - В детскую заглянула Варвара, я бросил взгляд на
лежащую рядом дочку, девочка уже во всю посапывала и на мои
вокальные потуги внимания не обращала. Кивнул, аккуратно чтобы не
разбудить ее встал и вышел из комнаты. По сложившейся у нас
традиции хотя бы пару вечеров в неделю мы с женой проводили вместе.
Иногда оправлялись с театр или на какой-нибудь прием, гуляли или
катались на нокрутах, а иногда просто валялись в постели. Сегодня,
учитывая, что Варвара себя не очень хорошо чувствовала из-за
беременности, был выбран второй вариант.
В последнее время я стал все перекладывать все больше текучки на
наследника, лишь одним глазом контролируя решения, которые он
принимает без меня. Это позволило выиграть побольше свободного
времени чтобы проводить его с семьей и просто больше отдыхать.
Откровенное говоря, ближе к шестому десятку стало понятно, что
поддерживать тот рабочий темп, который я взял когда-то еще в
детстве, сил уже не хватает. Стал чаще болеть, начало садиться
зрение, прихватывать спина. Стыдно сказать, от постоянного сидения
за письменным столом начал вылезать геморрой. Пришлось, чтобы не
развалиться в какой-то момент окончательно, снижать нагрузку,
оставлять за собой только генерацию идей и общий надзор за
происходящим в империи.