Ярким примером такого симбиоза стало «гражданское неповиновение» и другие «ненасильственные» акции, которые в конечном итоге и привели к обретению Индией независимости от Британской империи и в значительной мере обусловили то, что эта восточная страна до сих пор развивается в рамках и на основе западного парламентаризма и других демократических институтов, несмотря на постоянные ожесточенные попытки ультра – традиционалистов и фундаменталистов ввергнуть ее в пучину межконфессиональных и межэтнических конфликтов. В связи с этим следует отметить, что и алтайский «бурханизм», и «обновленческое» движение бурятских, калмыцких и тувинских буддистов должно было привести примерно к такому же результату (т.е. к более или менее бесконфликтному взаимодействию и соединению разных цивилизационных культур, правда, в весьма ограниченной сфере политической культуры), если бы не грубое, сугубо насильственное подавление этих движений.
Следует, таким образом, подчеркнуть, что важным уроком известных событий 1904 года на Алтае (что это за события?) является то, что традиционная религиозная культура в принципе может вполне самостоятельно выработать в себе более «правильный», т.е. более гибкий менее конфликтный ответ на цивилизационный «видов» современной западной культуры, чем, например мусульманская цивилизация. Но реакция на этот ответ тоже должна быть гибкой, демократичной и вполне цивилизованной (а не «варварской», как в случае с убийством М. Ганди исламским фанатиком, или в случае со сталинскими репрессиями против бурятских «обновленцев»). Кстати, эти репрессии в конечном итоге привели к тому, что в настоящее время бурятские ламы стали отходить от принципов «обновленчества» (в том числе и от вполне рациональных, с точки зрения современных реалий, например, таких, как призыв к разумному использованию новейших достижений европейской науки и техники, а также элементов демократической политической культуры), возвращаясь к более традиционным и иногда даже консервативным формам религиозной проповеди и практики, что само по себе закономерно, но в значительной степени затрудняет распространение тибетского буддизма Махаяны среди русскоязычного населения Федерации.
Поэтому актуальной остается проблема некоторой «модернизации», трансформации и реформации, как в буддизме, так и в «бурханизме», с учетом исторического опыта их взаимодействия с российско-евразийской цивилизацией, а также выработки единой (по крайней мере, в общих чертах) стратегии развития в резко изменившейся в последние годы геополитической и этнокультурной ситуации. При выработке такой стратегии необходимо учитывать то, что и буддизм, и «бурханизм» являются подлинно «евразийскими» религиями не только в геополитическом и цивилизационном смысле, но и, так сказать историко-генетически, поскольку обе религии были созданы родственными в этнокультурном (этноконфессиональном) отношении народами, создавшими евразийское кочевничество, которое, в сущности, и породило так называемую «кочевую» цивилизацию народов Центральной Азии, а затем и евразийскую цивилизацию как межкультурный и межэтнический феномен.