Как-то у конунга был пир. Его устроили в большой гриднице каменного дворца, где жил конунг. Стены гридницы были обиты красным бархатом, а потолок расписан изображениями Христа, Господа нашего, и святой Богородицы. Нигде на Руси не было покоя богаче.
Ярислейв сидел на возвышении со своей женою Ингигерд – дочерью конунга шведов, и с дочерьми Анастасией и Эллисив, третья же дочь, Анна, была еще мала для пиров.
По левую руку от конунга были митрополит Феопемпт, пресвитер Илларион и заезжий знатный грек, ниже сидели другие мужи, и среди них Харальд. А за длинными столами, на которых было вдоволь яств и питья, пировала дружина.
Вот что было на столах: быки, изжаренные на вертеле, дичь – тетерева, гуси и куропатки, заячье мясо с пряным зельем, вдоволь всякой рыбы, мед и квас в бадьях, в кувшинах же – вино кипрское, фряжское и молодое, с корсунских виноградников.
И когда вина было выпито много, Ярислейв-конунг сказал:
– Не сладок, други, пир без песни.
И тогда столетний русский скальд, именем Боян, сидевший тут же, взял свои гусли, как руссы это именуют, и запел. Вот что пел русский скальд:
– Осень стояла стылая,
Ночи были рябинные,
Шумела битва под Лиственом.
Словно мечи булатные,
По небу – сини молнии,
Словно заря кровавая,
Русская кровь – по озеру, —
Сечи такой не видел свет…
Русские охотно слушали скальда, потому что любили такие песни, варягам же скоро наскучило слушать о битве, в которой они не сражались, – и многие стали снова лить вино в кубки и продолжать застолье, говоря:
– Что за Листвен? Не знаем никакого Листвена и знать не хотим.
А один из варягов, сидевший справа от Харальда, одноглазый Ульв, сказал громко:
– У нас в Упландии так поют старухи на похоронах.
И все, кто слышал, засмеялись, но Ярислейв-конунг поглядел на варягов сурово.
Другой же из варягов, Рагнар, сидевший слева от Харальда, нагнулся к нему и шепнул:
– Услышал бы старик твою песню о гордой деве – ему стало бы стыдно за свое нытье.
– Не время этой песне, – отвечает Харальд.
– Самое время, – шепчет Рагнар.
Теперь надо сказать, что Харальд, сын Сигурда, брат конунга Олава, был на самом деле скальдом и этим славился дома. И как только кончил петь русский скальд, все варяги закричали:
– Хотим услышать тебя, Харальд!
Тогда Ярислейв-конунг услышал, чего хотят варяги, и сказал: