А я… уже не могу сдержать своего возмущения не только в голове,
но и в желудке. И всем своим возмущением, благо выпила лишь чая на
завтрак, я топлю генерального. Прямо на его черный новый
пиджак.
Сергей Валерьевич настолько обалдевает от происходящего, что
лишь хлопает своими длинными пушистыми ресницами и смотрит на то,
как разрастается пятно на его дорогущем брендовом костюме.
Мне же, после бунта моего желудка легчает. Вот прям мгновенно.
Раз, и мне хорошо! Вот бывает же так! А еще с осознанием, что все
хорошо, приходит осознание… Катастрофы! Боже, что я наделала?!
Сергей Валерьевич, видимо все еще пребывает в шоке, потому что
молчит, лишь изредка бормоча что-то про совещание.
Точно! Сегодня же совещание совета директоров! Он вырядился в
свой лучший костюм, и в недобрый час встал на моем пути. Каким бы
козлом он не был, но он мой босс, а еще лицо нашей корпорации.
Которым ударить в грязь ему никак не позволительно.
Надо брать инициативу в свои руки. Я обхватываю его мощное
предплечье, и пытаюсь сдвинуть в туалет. Как ни странно, но гора
мышц, видимо, находясь все еще в шоковом состоянии, поддается
мне.
- Снимайте пиджак! – командую я. – Сейчас почищу и высушу.
В крайней степени офигевания Сергей Валерьевич дотрагивается до
мокрой пуговицы и брезгливо одергивает руку. Ля, какой! Ну и фиг с
ним.
Я сама вожусь, чтобы расстегнуть его пиджак. У меня получается
быстро. Не первый год работаю секретарем. Знаю, как надо
действовать, чтобы решать стремительно такие вот мелочные
недоразумения. Стягиваю с него вещь.
Черт, на белоснежной рубашке так же видны капли моего утреннего
чая.
- Рубашку тоже снимайте! – деловито командую я, уже занимаясь
пиджаком.
И тут мои руки, уже тянувшиеся к мылу перехватывает стальной
захват.
- Вы!!! – отмирает злобный босс, - Вы совсем оборзели?! Да у
меня совещание через час! А вы! Дрянная, меркантильная
негодяйка!!!
Мои тонкие запястья мгновенно наливаются синевой, потому что он
сдавил их так, что они сейчас треснут.
Мы оба смотрим на мои руки, точно веточки деревца в его огромных
кулаках, и генеральный, матерясь сквозь зубы, отпускает меня. Я
бросаю его пиджак, пропускаю мимо ушей оскорбления. Потому что
совещание. Его надо спасать в первую очередь. Я тянусь расстегнуть
пуговицы на его белоснежной рубашке.