– Постыдись, отдай доски – все равно пропьешь, а колхозу они вот как нужны!
– А ты со мной пила?! – еще громче заорал кладовщик. – Пила?! Да? Ты кого оскорбляешь?! – грудью напирает он на маленькую женщину. – А ну проваливай! – Он толкает ее.
У Алексея нет больше сил сдерживаться. Он бросается к кладовщику и, задыхаясь от ярости, почти шепотом говорит:
– Ты что же, гад, делаешь? Перед тобой женщина!
– А ты что суешься? Ты кто такой?! – орет кладовщик.
Сжав кулаки, Алексей молча, медленно идет на кладовщика. Он очень страшен сейчас. Кладовщик попятился.
– Ты что? Псих? Контуженый? Ты смотри! Эй! – в страхе все громче и громче повторяет он, продолжая пятиться. Он спотыкается о какой-то предмет и падает на штабель из бревен.
Алексей склоняется к нему, рывком хватает за ватник, замахивается.
– Бабы! – орет кладовщик. – Бабы! Отдайте ему доски! Бабы! – Он в страхе закрывает глаза.
Алексей, огромным усилием сдержав себя, отшвыривает кладовщика, поворачивается и быстро выходит из склада.
…Кончилась погрузка. Алексей сидит в кабине. Женщина включает мотор.
– Ну и злой ты, парень!.. До сих пор лица на тебе нет.
– Я не злой… – глухо отвечает Алексей, – а только… я таких ненавижу! Он хуже фашистов! Те враги – и все ясно. А эти!..
– Это правильно, – вздыхает женщина. – Подлец один, а скольким людям жизнь портит.
Алексей приоткрыл дверцу, высунулся и увидел трусливо выглядывающего из ворот кладовщика.
– Счастье твое, что времени мало! – крикнул ему Алексей. – Вернусь с фронта – я с тобой не так поговорю! – Он хлопнул дверцей.
А когда машина тронулась, осмелевший кладовщик закричал вслед:
– Ты еще вернись! Ты сначала вернись с фронта!
Ночь… По размокшей от дождя дороге идет машина. Алексей взволнованно прислушивается к неровной работе мотора. Мотор ревет, захлебывается. Машина медленно продвигается вперед, съезжая в скользкие колдобины.
– Черт меня дернул сойти с эшелона! – нервничая, говорит Алексей.
– Ничего, авось догонишь… На Узловой поезда иной раз по полсуток стоят. Тебе далеко?
– В Георгиевск.
– Свободно может простоять! На фронт – другое дело. Туда без остановки… – Женщина глубоко и горько вздохнула. – Эх, война, война! Конца-краю не видно.
– Дорога дрянная.
– Да… Сын у меня на фронте. Полевая почта сто тридцать девять. Не слыхал?
– Нет.
– Танкист… Водитель танка… – начала было «шоферша», но перебои в моторе усилились. Женщина замолчала, поспешно схватилась за ручку подсоса. Напрасно. Мотор работал все глуше и наконец замолк.