– Павлова? – переспросил мальчик.
– Елизавета Петровна, – сказал Алексей.
– Елизавета Петровна! – Мальчик указал рукой на площадку выше: – Там они живут.
Алексей и Шурка поднялись, позвонили.
– Стучать надо, – сказал снизу мальчик.
Алексей постучал.
За дверью послышались шаги. Им открыла дверь женщина в халате. Ей было лет тридцать.
– Нам Елизавету Петровну, – сказал Алексей.
– Пожалуйста. Это я, – ответила она, вежливо улыбаясь. – А вы, вероятно… – Она вопросительно посмотрела на Алексея.
– Я с фронта. Вам посылку привез.
– А! – В улыбке женщины видна растерянность. – Это, вероятно… от Павлова?
– Да.
– Заходите, пожалуйста. Одну минуточку…
Вслед за женщиной они входят в комнату.
– Извините, я сейчас, – говорит женщина и, выходя в соседнюю комнату, как бы невзначай снимает со спинки стула и уносит с собой защитного цвета полукитель.
Алексей и Щурка осматриваются. Комната обжита, в ней не стильная, но хорошая мебель. На столе – хлеб, сахар, колбаса. Видно, что живут здесь по военному времени богато.
Из соседней комнаты доносится тихий, взволнованный разговор.
– В чем дело? – возмущается мужской баритон. – По крайней мере он будет знать правду!
– Я умоляю тебя… – просит шепотом женщина.
Шурка и Алексей молча переглянулись.
Привычно улыбаясь, женщина выходит к ним.
– Вы извините меня, пожалуйста! Это так неожиданно… Так вы с фронта?
– С фронта! – отвечает Алексей громко. – Я от вашего мужа. Просил передать вам вот это! – Он вынимает из вещевого мешка два куска мыла и кладет их на стол. На лице женщины удивленная улыбка.
– Что это?
– Мыло.
– Ах, мыло… Спасибо! Большое спасибо! Может быть, чайку хотите?
– Нет. Мы пойдем.
– Почему же?
– Времени нет, – говорит Алексей.
Женщина опускает глаза.
Алексей и Шурка выходят из комнаты. Женщина провожает их. В передней, открывая дверь, она тихо спрашивает Алексея:
– Скажите, как он там?
– Павлов? Ничего. Здоров. Беспокоился о вас…
– Спасибо… – тихо говорит женщина и, пропустив Шурку, вдруг хватает Алексея за руку. – Не говорите ему о том, что видели. – Алексей в упор смотрит на нее. – А впрочем… – опускает глаза женщина, – лучше правда… Не смотрите так на меня! Боже мой, как это тяжело! – Она смотрит на Алексея, ища в нем сочувствия.
Ничего не ответив ей, Алексей выходит.
Женщина, помедлив, захлопывает за ним дверь.