Стоило только алюминиевому дну коснуться мостовой, как свора тут же набросилась на объедки. Они пожирали милостыню молча, хотя я чувствовал, как измученные голодом собратья с трудом сдерживают рвущийся из глотки рык. Они были готовы вцепиться в глотку любому, кто попытался бы сунуть морду вперёд них, но смиренно глотали свою ярость вместе с очередным куском, не рискуя гневить благодетеля. Тот, тем временем, устало привалился к двери и с улыбкой смотрел на подопечных.
Я неуверенно направился к своре. Было ли мне страшно? Безусловно. Дюжина сук и кобелей могли бы вмиг разорвать меня в порыве неудержимой ярости. И всё же голод был сильнее страха. А ещё оставалась хрупкая надежда на то, что пирующие нищие не набросятся на чужака в присутствии щедрого подателя.
Конец ознакомительного фрагмента.