- Спасибо, Корышев.
- Только учти, что мы можем спалиться. В души ребятам не влезешь. Кто-то и сдать может сгоряча, особенно если узнает, что это именно твоя дочь.
- Я наказал Ирине строго-настрого!.. – начал Марецкий.
- Верю, - кивнул Никита. – Но мы все люди. Бывает всё. Может, кто-то уже увидел и узнал тебя… Ну да неважно, по какой причине, но планы наши могут накрыться разом. И не сбрасывай со счетов тот самый риск, из-за которого у кикимор детей отбирают. Мы тут порхаем друг над другом и с бубнами пляшем, но тоже возможно всё.
Марецкий молча слушал.
- А поэтому, Алексей, думай о том, что это временное решение вопроса, двадцать четыре часа в сутки над этим думай. Ищи ребёнку дом с соблюдением всех правил.
Марецкий снова кивнул.
- Ладно, не буду больше тебя жизни учить, ты и сам всё понимаешь, я думаю, - заключил Никита и повернулся ко мне. – Пойду ребятам помогу.
Когда он ушёл, Марецкий задумчиво взглянул на меня и через силу пошутил:
- Надо было жениться на тебе, когда ты предлагала. Может, не влип бы так.
- Надо было. Но увы, ты упустил свой шанс, - подыграла я ему.
Он криво улыбнулся.
- Ты хоть любишь её?
- Кого? – вздохнул Марецкий. – Ирку, жену или дочку?
- Да хоть кого-нибудь?
- Хоть кого-нибудь, должно быть, люблю, - пробормотал он с досадой. – Иначе не торчал бы тут.
Я, наверное, такую гримасу состроила, что Марецкий понимающе усмехнулся:
- Думаешь, напрасно вы согласились?
- Уверена, что напрасно. Я сразу поняла, Лёша: ты нам большую проблему привёз. Ты на это мастер.
- Кто бы говорил, - скривился он.
- Лёша, ты только давай не…
- Что?! – вскинулся Марецкий. – Ты ещё мне лекцию прочти!
- Я хотела сказать, ты только не забудь обо всём этом. А то отъедешь по шоссе подальше, решишь, что сбросил проблему, и дело сделано…
Он встал, подошёл вплотную, нервно щурясь, словно вдруг стал близоруким.
- А я ведь помню, как своими руками труп Сошниковой в простыню заворачивал, - сказал он задумчиво. – И не забывал никогда. Сколько раз такое делал, а не забывается. А уж то, что я сегодня увидел, вот это всё… Думаешь, я вас забуду теперь?
- Ты что, нам угрожаешь?
Он покачал головой:
- Нет. Я же сказал: я никогда не подставлю тех, кто мне помог.
То ли у меня совсем уж характер испортился, а вовсе не чуть-чуть, то ли я превратилась в параноика в этой глуши, но слова Марецкого для меня прозвучали как угроза. Теперь мы знали его тайну, а он знал нашу. Вроде бы наши тайны должны сделать нас союзниками. Но эта гарантия показалась мне совершенно ненадёжной. В конце концов, что за беда – любовная связь с кикиморой и внебрачный ребёнок. И совсем другое дело – когда официально умершая и по документам давно похороненная кикимора первой группы живёт себе под чужим именем.